Парижское приключение (Эштон) - страница 108

Появилась бонна с подносом в руках и остановилась, выпучив на них глаза, потом вспомнила о приличиях и поспешила в столовую, пробормотав извинения.

— Здесь невозможно разговаривать! — раздраженно воскликнул Леон. — Мадемуазель Торнтон, я понял, что вы намерены были мне сообщить. Я желаю вам счастья в вашем вновь обретенном союзе с вашим молодым человеком. Но прежде чем вы уедете, нам нужно уладить пару мелочей, в том числе я должен выплатить причитающуюся вам зарплату. Прошу вас пройти со мной, я выпишу вам чек.

Она открыла было рот, чтобы сказать, что чек можно выслать по почте, потом вспомнила про кольцо у себя в сумочке и промолчала. Это было не самое удобное место, чтобы возвращать ему кольцо, когда любопытные взгляды в любой момент могут нарушить их уединение. Ее сердце боролось с разумом, оно кричало, что она не может позволить ему уйти, что под любым предлогом должна его задержать, оттянуть последнее расставание, и сердце победило в этой борьбе.

— Позвольте мне только еще раз взглянуть на Колетт, и пойдем, — попросила Рене.

Ребенок крепко спал. Рене сказала мадам, что вернется в пансион и останется еще на одну ночь, если это возможно. Добрая старушка сияла от счастья, и Рене пришлось прикусить язык, чтобы не выпалить те резкие слова, которые так и просились наружу. Со стороны мадам было предательством дать Леону знать, что она вернулась. Рене не могла даже представить, зачем старухе это понадобилось и какую пользу она может из этого извлечь, но не могла позволить себе сейчас с ней поссориться, потому что ей нужно было где-то переночевать.

Машина Леона стояла за воротами дома, и по дороге в Париж они вели легкую светскую беседу про погоду, политику и о прочем, хотя Рене в основном односложно отвечала на его замечания. Она сидела рядом с ним на переднем сиденье, сцепив руки на коленях, разрываемая самыми противоречивыми чувствами, радостью быть снова с ним, болью от его безразличия и негодованием на его произвол.

Они проехали центральную часть Парижа, но не остановились даже в Фобур-Сент-Оноре.

— Месье, куда вы меня везете? — спросила Рене.

— Ко мне домой. Салон вчера закрылся.

Она невольно воскликнула:

— Прошу вас, только не туда! — Память о том вечере, который они провели с его матерью, была еще слишком горькой.

— А почему нет? Вы думаете, это неприлично? Пора перестать быть такой старомодной, дорогая… С вами не произойдет ничего, что могло бы вызвать недовольство месье Барри. — В голосе его слышалась насмешка.

Рене вспыхнула, отвернулась и стала глядеть в окно, чтобы скрыть от него слезы, которые выступили у нее на глазах. Она должна была проявить больше благоразумия, не стоило соглашаться ехать с ним, но ей еще ни разу не довелось проявить благоразумия, когда дело касалось Леона. Машина свернула на мост, который вел на остров Сен-Луи.