— Это верно, на свете нет ничего важнее замужества по любви, — парировал он, намеренно меняя порядок слов. — Значит, к этому Барри у вас великая страсть?
От такого вопроса Рене вдруг стала упрямой.
— Разумеется, я люблю Барри, — возмущенно проговорила она, — а что до великой страсти, то она существует только в книгах и фильмах. У нас в стране об этом вообще не принято говорить.
Леон громко, искренне рассмеялся:
— О, Рене, chérie, как вы еще молоды!
Это было уже слишком! Она встала и приняла вид оскорбленного достоинства, насколько ей это удалось.
— Если это все, что вы хотели мне сказать, я должна пожелать вам спокойной ночи, месье Себастьен.
— Значит, бесполезно уговаривать вас работать у меня?
— Абсолютно.
— Что ж, прекрасно, надеюсь, впоследствии вам не придется пожалеть о своем решении.
Она ушла, зная, что он смотрит ей вслед, и уже почти жалея о своих словах. В Париже было бы очень весело, она всегда так мечтала войти в мир высокой моды, но принялась себя убеждать, что только что сделала правильный выбор.
На следующее утро, когда Рене спустилась вниз, Леон ее уже ждал.
— Сегодня работы почти нет, — сказал он ей, — только короткий общий показ в три часа дня, потом все поедут по домам. Вы не хотели бы со мной покататься по окрестностям?
Он был в белом свитере и выглядел молодым, совсем мальчишкой. На улице светило солнце, и, так как приближалось окончание конгресса, везде царила атмосфера отдыха и праздника.
— Полагаю, мне стоит остаться в гостинице и собрать вещи, — строго проговорила она.
— Какие глупости! Что вам там собирать? Рене, сегодня вы еще работаете на меня, и я приказываю вам поехать со мной.
— Значит, вы не оставляете мне выбора, да? — засмеялась она. На самом деле ей очень хотелось еще побыть с ним.
— Надевайте норковое манто, только не попадайтесь на глаза мадам Ламартен, она этого не вынесет, — посоветовал он ей с нарочитой серьезностью. — Я буду ждать вас на улице.
Большая черная машина была ей уже знакома. Она села в нее с приятным чувством школьницы, тайком сбежавшей с урока.
Они поехали на самый восточный мыс залива Ла-Боль и вскоре оказались совершенно в другом мире. Здесь побережье было диким, море шумно плескалось о темные, казавшиеся зловещими скалы. Но за ними открылась плоская равнина, и Рене увидела работающих в поле крестьян — угловатых мужчин и женщин. Женщины были в длинных темных платьях и белых чепчиках. Они поднимали к коричневым морщинистым лицам руки, похожие на клешни крабов, чтобы, защитив глаза от солнца, посмотреть на проезжающую машину.