— Тебя послушать, так он просто отвратительный, — запротестовала Рене.
— Он бизнесмен, деточка. Увидел, что может извлечь из тебя пользу, и из кожи вон лез, чтобы тебя заполучить. Сама того не зная, ты, вероятно, вдохновляешь его на настоящие шедевры. Мадам Ламартен говорит, что в последних моделях он превзошел самого себя. Так что, я думаю, ты в любом случае останешься здесь, пока не будет представлена новая коллекция.
— Но мое присутствие на него никак не влияет…
— Знаешь, детка, художники — странный народ. Им, видите ли, нужно, как они говорят, вдохновение, чтобы создать свои лучшие творения. Судя по всему, ты из-за твоего сходства с Туанетт как раз и служишь ему таким стимулом. Его предыдущая коллекция была ужасной, он никак не мог добиться того, чего хотел, был вечно недоволен, и нам всем порядочно досталось. В конце концов выступил с какими-то совершенно варварскими обносками, которые, вероятно, отражали его тогдашнее настроение, но как-то не соответствовали желаниям покупателей, хотя и произвели настоящую сенсацию. Вещи должны продаваться, а далеко не всякая женщина хочет выглядеть, как африканский шаман.
Рене переваривала эту речь молча. Она решила, что вытерпит все, утешая себя мыслью, что помогает великому художнику выразить себя и, возможно, немного утолить боль от чуть не погубившей его потери, хотя это плохое утешение, если в глазах Леона ее личная ценность — лишь внешнее сходство с его умершей возлюбленной.
В июне стало очень жарко, и апатия Рене от этого только усилилась. Однажды, вернувшись вечером в пансион, она с удивлением застала там Кристину с молодым человеком, которые дожидались ее в чопорной гостиной мадам Дюбонне.
— Господи, откуда вы здесь взялись? — открыла она рот от изумления.
— Мы экспромтом, приехали на выходные, — объяснила Крис. — Вот решили заглянуть к тебе, но, когда днем позвонили, нам сказали, что ты на работе.
Рене объяснила, что у нее выходной в понедельник.
— Вы уже нашли, где остановитесь? В это время года во всех гостиницах номера заказывают на месяцы вперед.
— Кук нашел два места, от которых кто-то отказался, в дешевой гостинице возле гар дю Норд, там, правда, шумно, но оттуда открывается вид на эту белую штуку, которая похожа на букет белых фиалок, там, на холме, недалеко от бульвара Рошешуар, где полно магазинчиков и маленьких кафе, как мы вчера выяснили.
— Та белая штука — это Сакре-Кёр на Монмартре, в Париже она видна почти отовсюду. Но почему вы не сообщили, что приезжаете? — Рене была страшно рада приезду сестры. В последнее время дом и семья стали казаться ей такими далекими. — Разве ты не представишь меня своему молодому человеку? — спросила она в заключение.