Они работали в воскресенье весь день — в понедельник начинался показ. Это был последний день июля, и завтра тщательно охраняемые секреты салона Себастьена станут достоянием всех. Даже после наступления темноты высокое узкое здание все еще утопало в море огней, и все руки в нем были заняты последними приготовлениями. Рене стояла в платье, которое без конца перешивалось, изменялось и, кажется, уже в сотый раз критически осматривалось Леоном.
Вновь бросив на него взгляд, он сказал:
— Снимай и выброси.
Рене, которая провела множество часов на его примерках, готова была разрыдаться. Все ее усилия оказались напрасными.
— Ну почему ты расстроилась? — спросил он ее по-английски, он всегда говорил с ней по-английски, когда рядом был кто-нибудь из персонала. — Иди переоденься, и я отвезу тебя куда-нибудь поужинать.
— Спасибо, в этом нет необходимости, — сказала она, не желая оказаться с ним тет-а-тет, когда оба они взвинчены и измучены. — Со мной все в порядке.
— Напротив, тебе это как раз необходимо, — заявил он. — А меня там, кстати, ждет очень важная особа, которая желает на тебя посмотреть.
«Деловой клиент», — подумала Рене устало, а вслух произнесла:
— Хорошо, месье, я пойду переоденусь.
Она надела платье с застежкой впереди и легкое пальто, удивившись, что Леон не велел ей надеть платье собственного дизайна, как он всегда делал, когда вел переговоры с клиентами. Пришел Пьер, чтобы проводить ее к главному входу, возле которого ее уже ждало такси — Леон редко сам водил машину в городе, — и Рене увидела его у выхода. Она ожидала, что он пошлет ее переодеться во что-нибудь более изысканное, но Леон просто бросил на нее быстрый взгляд и ничего не сказал. Сам он был одет очень официально — в тонкий пиджак и белую рубашку. Ей даже стало интересно, что это за клиент. Наверняка не покупатель, коли они не захватили с собой коробок с одеждой.
— А с кем мы едем встретиться? — спросила Рене нервно. — Это женщина или мужчина?
Хотя Леон и был очень усталым, сейчас с его лица сошло то напряженное, измученное выражение, которое было у него в последние три недели. Он казался более спокойным, а в его темных глазах сверкал задорный огонек.
— Это дама, — объявил он. — Очень дорогой мне человек, так что постарайся произвести на нее хорошее впечатление.
Любопытство Рене достигло пика, но он отказался отвечать на ее вопросы. Что увидит, то и увидит. Такси с трудом прокладывало себе путь через поток вечернего движения. Наконец они подъехали к мосту, который вел через реку к Сен-Луи, маленькому островку, который идет следом за островом Сите, как бычок за своей мамой. Рене уже была на острове Сите, который называют сердцем старого Парижа, где находятся Нотр-Дам и Дворец Правосудия, но до маленького острова пока не добралась. Но знала, что в последнее время он стал очень модным и элитным. Старые дома там переоборудовались в современные квартиры, создавая иллюзию тихого уголка в центре огромного шумного города.