Мадам Арно оказалась тоже низкорослой, полной и чрезвычайно привлекательной особой, ее седые волосы были безупречно уложены. Она принялась критически рассматривать Рене.
— Для англичанки у нее неплохой вкус, — ворчливо сказала мадам Арно мужу по-английски.
— О, оставь, Тереза, ты же знаешь, британцы уже научились вполне сносно одеваться, — торопливо одернул ее Жорж, опасаясь, что его жена нанесет обиду их гостье. — Те дни, когда юные англичанки одевались в грубую темную одежду, давно позади.
— О нет, их осталось не так уж мало и в наши дни, — возразила Рене, которой все это показалось забавным.
За ужином месье Арно распространялся о своих фотографических успехах.
— Вот взять меня, — хвастался он. — Я фотографировал всех манекенщиц Себастьенов, и отца и сына, но во времена Жака Себастьена мы думали только об одежде, а не о девочках. А теперь все всё хотят знать о самих манекенщицах — как они начали карьеру, как добились успеха. Вы, мадемуазель, очень фотогеничны. С таким лицом вы могли бы стать кинозвездой.
— Спасибо, — улыбнулась Рене. — Но мне совсем не хочется играть.
— Многие манекенщицы оказываются в кино, — продолжал месье Арно. — Но, может быть, вы преданы высокой моде, как ей была предана Туанетт Морель? Ах, до чего у нее было изысканное лицо и формы, формы! Я никогда не работал с такой красивой моделью, пока не встретил вас, мадемуазель. — Он слегка поклонился Рене и вздохнул. — Как грустно, что больше нам никогда не удастся увидеть мадемуазель Туанетт.
Мадам Арно кивнула:
— Бедняжка! Наверное, травма оказалась гораздо серьезнее, чем писали в газетах, потому что с тех пор она живет затворницей.
Рене уставилась на нее:
— Я… а я думала, что она умерла!
Круглые выпуклые глаза мадам Арно уставились на нее.
— Нет-нет, мадемуазель, — сказала она. — Уверяю вас, она жива, хотя люди все так быстро забывают и многие говорят так, словно ее уже нет на свете.
Рене вспомнила, что, и в самом деле, никто же не говорил ей прямо, что Антуанетт Морель умерла, хотя это как-то подразумевалось. Она сама пришла к такому выводу. Но если Туанетт жива, зачем понадобилось привозить в Париж ее? И где сейчас Антуанетт, кем она приходится Леону?
Озадаченная, Рене в ужасе спросила:
— Вы, видимо, имеете в виду автомобильную аварию?
Мадам Арно пожала плечами и поджала губы:
— Никто не знает, что случилось, все было шито-крыто. Сегодня она была здесь, а на следующий день куда-то исчезла. Может, никакой аварии и не было. — Она склонилась к Рене, понижая голос до шепота: — Однако мне известно, что мадемуазель Морель живет со своей матерью в доме на улице Жарден, в очень дорогом и элитном районе. Дом принадлежит месье Себастьену, и если он на ней не женат, то ему следовало бы это сделать.