На другом конце крыши ее взгляду открывались сухой лесной край и леденящая душу гора Арзур, вздымающаяся к северо-востоку от дворца. Куда ни брось взгляд, земля пестрела горами и пустынями, морями и холмами, долинами и поселениями, которым, казалось, не было предела. Не было бы ничего удивительного, если бы они внушали Сорэйе чувство собственной ничтожности, заставляя ее чувствовать себя незначительной. И действительно, порой так и случалось: тогда, стиснув зубы и сжав кулаки, она отступала. Но, вопреки ожиданиям, куда чаще укрытое небом одиночество снимало с нее внутренние оковы и дарило облегчение. Отсюда, с высоты, все, а не одна лишь она, казались маленькими и незначительными.
Нынешний день отличался от других: она поднялась на крышу для того, чтобы наблюдать за поездкой членов царской семьи по городу. Сегодня ее и вовсе не существовало.
Члены царской семьи имели обыкновение прибывать в город вскоре после первого дня весны, знаменующего начало нового года. Чтобы было удобнее приглядывать за сатрапами, правившими от имени шаха, они путешествовали из одной провинции в другую: на то или иное время года в каждой из них имелось по дворцу. Однако приходившаяся шаху сестрой Сорэйя никогда не путешествовала с членами царской семьи, постоянно живя в Гольвааре, старейшем из дворцов со множеством потайных комнат и дверей. Если хочешь спрятать что-то или кого-то от чужих глаз, лучшего места не придумать. Сорэйя была вынуждена держать свое существование в тайне, скрываясь в лабиринте палат Гольваара, чтобы не бросать тень на остальных членов царской семьи.
С высоты поток золотых паланкинов, несущий женщин благородного происхождения, походил на сияющую золотую нить, струящуюся по улицам города. Его охраняли удалые солдаты в золотых доспехах и верхом на конях. Они сопровождали процессию, частью которой была и мать Сорэйи. Во главе отряда стоял спахбед. Морщинистое лицо генерала, пользовавшегося наибольшим доверием шаха, имело присущее ему суровое выражение. Замыкали процессию золотые верблюды. На своих спинах они везли невообразимое множество вещей членов царской семьи и путешествовавшего с ними бозоргана, одного из «великих» вельмож. Возглавлял же процессию Соруш, молодой шах Аташара. Он ехал под флагом с изображением прекрасной зелено-оранжевой птицы.
Свет и тьма. День и ночь. Порой Сорэйя и сама забывала, что они с Сорушем близнецы. Впрочем, как и Создатель с Разрушителем, если верить рассказам жрецов. Близнецы, один из которых был рожден надеждой, а другой – сомнением. Сорэйя задалась вопросом о том, какие сомнения терзали ее мать, когда та рожала ее.