— Понятно.
— Ты ничего не понял, болван! — гремел голос Гешева. — Выполняй приказ! Тебе нет нужды думать, старый козел!
Секлунов был обязан Гешеву карьерой. Имел деньги. Они тоже шли от Гешева. Его быстро повышали. Тоже благодаря Гешеву. И все же брало зло, что его ругают и оскорбляют…
Председатель суда был личным другом главного прокурора и начальника софийского гарнизона, и тем не менее перед лицом полиции он чувствовал себя беспомощным. Он ненавидел коммунистов. Но почему эти господа диктуют ему, какое принять решение? Неужели наступило такое время, когда армия должна подчиняться полиции? А если обратиться к генералу Никифорову? Еще хуже. Господин генерал интересуется делом. Однако если существует угроза, что вопрос может осложниться, кто знает, что из этого получится потом?
«Приговор. Именем его величества Бориса III, царя болгар. Состав Софийского военно-полевого суда… осуждает на восемь лет строгого тюремного заключения Тодора Стоева Дрындева, 33 лет».
Подсудимый улыбался. Председательствующий знал, Что при описи вещей Стоева у него изъяли семьдесят восемь тысяч левов. И еще сто девятнадцать нашли на квартире. Да, его жена имела на расходы.
…Пеев позвонил «Журину», Приговор восемь лет. Все-таки хорошо. Мог бы получить и больше. Если бы действовал осторожнее, мог бы отделаться одним-двумя годами. Что поделаешь, суд фашистский. Они заблаговременно знают, что «дадут» своим жертвам. «Журин» мог бы помочь. Но хорошо, что он не вмешался: сведения, полученные от Сергея Петровича, подтвердились.
— Послушай, Секлунов! Понимаю, ты полтора года выслеживаешь Пеева и Эмила Попова. Наблюдение результата не дает. Мы в тупике. И тем не менее приказываю наблюдение продолжать. Верно, что люди полковника Костова получают по два оклада в месяц, а ничего не делают, но мы с тобой люди иного склада. Мне нужен след! След! Что-то непременно должно быть! Даже из ничего я умею кое-что находить! Не случайно меня награждали двенадцать раз.
Секлунов только кивал. Если нужно, он будет следить еще сто дней. Двести. Будет получать деньги, и точка. Потом работа с Пеевым и Поповым пока дело безопасное: стоишь себе и смотришь.
— Мне нужен след, Секлунов! След! Пойми, самые опасные личности меньше всего подвергают себя риску. Подожди. У меня есть одна идея. Пусть нашего «Цыпленка» прижмут в тюрьме. Посадят его в одиночку. Пусть отправят в карцер. В то же самое время ему надо сообщить, что мы организуем ему бегство. Возможно, переведем его в Пазарджикскую тюрьму. Ты поедешь сопровождать его и на станции Саранбей высадишь. А следующим поездом он вернется в Софию. Одним словом, еще подумаем.