— Гешев, а дальше что?
— Его и… жену в Дирекцию. Здесь — обыск, если, разумеется, любезный хозяин не скажет, где искать то, что нас интересует.
В гостиную привели Елизавету. И Александра. Это были, по сути, последние их секунды в этом доме.
— Смелее, — сказал он, а голос его дрожал.
— Смелее, — сказала она. Для него ее решимость, спокойствие значили очень много. Он уловил в ее голосе страх, безграничное доверие к нему и какое-то новое чувство уверенности в том, что вместе с ним она выдержит все.
— В две машины, что ли? — спросил Секлунов. — Каждого по отдельности?
Гешев ругался. Павлов удивлялся тому, что все проходило так спокойно. Почему советская разведка не охраняет своих людей? Агенты опустили на окнах черные шторы светомаскировки. Зажгли лампы. Лучший специалист в полиции начал свою работу. Обыск должен был разоблачить арестованного.
Пеев обернулся. Окинул взглядом квартиру. Теперь он нуждался в покое. Нужно было правильно оценить обстоятельства и продолжать воевать.
Он понимал, что сейчас вряд ли начнется настоящий поединок с полицией. На ее стороне были все материальные преимущества. А что имел он? Убежденность в правоте своего дела. Наручники впивались в руки. Они стали своеобразным символом. Холодный апрельский ветер приятно освежал. Было 17 апреля 1943 года.
Директор полиции Антон Козаров сидел за своим письменным столом. Доктор Делиус расположился в кожаном кресле. У обоих были строгие сосредоточенные лица. Гешев встал у письменного стола своего шефа, вполоборота к уполномоченному адмирала Канариса. Поединок с Делиусом завершился в пользу «шефа той никудышной полиции». Доктор Пеев стоял в центре кабинета. Наручники с него сняли. Все для него стало теперь делом чести. Да, именно чести.
— Пеев, сожалею… — Директор полиции встал и уставился на задержанного. — Мы арестовали вас, поскольку вы являетесь главой советских разведчиков. У меня просто не укладывается в голове, что вы связаны с такого рода делами. Искренне сожалею. Я прошу вас, будьте разумны. Победители — мы. Покидайте поле сражения, не уточняя своего положения.
Пеев заметил в ответ:
— Я прошу, господин Козаров, уточнить обвинение против меня, чтобы я имел возможность защищаться или соглашаться.
— Доктор Пеев, «Цыпленок» (Тодор Стоев) обстоятельно информировал нас о вашей деятельности.
— Господин Козаров, возможно Стоев, о котором вы только что упомянули, стал предателем. Однако не исключено, что его имя используют с провокационной целью. Вторично прошу вас предъявить мне обоснованное обвинение. В противном случае буду утверждать, что я стал жертвой шантажа или досадной ошибки.