Генерал в бешенстве заорал:
— Любенов! Возьмись за него! Гармидол!
Любомир Лулчев рассказал царю о самом значительном успехе Николы Гешева за последние десять лет. Лулчев очень осторожно подбирал выражения. Как никто другой во всем царстве, он знал, как влиять на настроения царя.
— Как вы думаете, Лулчев, это возможно, чтобы в Москве знали об этом Пееве? Я припоминаю его, но это уже другой вопрос. Этот господин знаком со всеми моими генералами и министрами. Возможно, чтобы Москва интересовалась моей особой?
— Да, ваше величество. И прежде всего верховное командование СССР.
Лулчев умышленно щекотал самолюбие государя: если бы он отрицал это, если бы отверг версию об интересе к нему со стороны советских руководителей, это косвенно означало бы: «Вы ничтожество для них, ваше величество, несмотря на то что у советских людей нет ни короны, ни титулов».
— Лулчев, этого Пеева не стоит расстреливать. Он может рассказать нам, готовили ли генералы заговор против меня. Или что-нибудь в этом роде.
Царя мучила какая-то мысль. Неужели Бекерле снова затевает игру с ним? Возможно, он действительно боится заговора.
— Лулчев, почему вы нашли нужным рассказать мне об этом докторе?
Ответ у советника был готов, но он все еще не решил, стоит ли рассказывать царю суть дела, объяснять, в чем ужас происшедшего. Ведь если Советы находят подход к генералитету, значит, дела в царстве идут плохо. По существу, советник хотел коснуться истинного положения дел в стране и подсказать выход. Кажется, настало время отобрать власть у военных. Отыскать болтуна и позера Багрянова, использовать его для видимости как бутафорию, а за его спиной дать Николе Гешеву власть и деньги.
— Ваше величество, в нашем фасаде кое-что следует изменить.
— Из-за Пеева пойти на перемены в кабинете министров?
— Не из-за него. Ни в коем случае не из-за него. Но случай с Пеевым замкнул круг, государь. Большевизация.
Лакей поставил на столик рюмки, бутылку мастики, закуски и бутылку коньяка для господина тайного советника. Лулчев обрадовался: за рюмкой государь сговорчивее.
— С большевиками можно покончить только с помощью сверхсильной руки. Сейчас Германия завязла в России, и у нее нет возможности заниматься новым противником. И если она хочет, чтобы мы и впредь оставались для нее полезными, пусть покажет в Берхтесгадене, что сердится на нас.
Царь махнул рукой и проговорил:
— Лулчев, ценю ваш ум. И все же меня беспокоит этот доктор. В этом деле наверняка замешаны многие. Я вызову Гешева. Костова — нет. Гешева. Антон Козаров чурбан. У меня нет приличных полицейских. Среди них много предателей и много ничтожеств.