Он пошел к себе в комнату, куда обычно приходил в такие дни, как этот, полный забот и неясных намерений. Лег и закрыл глаза. Вдруг вскочил. Нет, никого. Шаги слышны на верхнем этаже.
Кто-то постучал. В дверях стояла, кусая губы, певица из ресторана. Нельзя было не признать, что она хорошенькая. Пышненькая. И очень порочная: попытка разыгрывать смущение ей не удавалась.
— Входи, входи же!
Певица протянула руку:
— Грета.
— Гиргина Григорова Данчева. Так будешь представляться мне. Садись. Закуривай, если куришь. Сигареты на столике.
Певица вдруг побледнела. Руки заметно дрожали, когда пальцы нащупывали сигарету в коробке. Самодовольный Гешев рассматривал ее с головы до пят:
— Расскажи что-нибудь о себе.
— Да что рассказывать, господин начальник. Во время ужина пою. Если у меня бывают гости, часть того, что они потратят, идет в мою пользу.
— Что ты скажешь, если я поручу тебе одно дельце? — Он показал ей фотографию. — Запомнила этого человека?
— Я видела его раньше.
— Так. Завтра в пять будешь у озера в Борисовском саду. Там будет гулять этот человек. Он русский, из советской дипломатической миссии. Ты подойдешь к нему и попросишь принять тебя на работу в миссию хотя бы уборщицей. Скажешь ему, что ты безработная, любишь Россию. Можешь добавить для большей убедительности, что ты не коммунистка. Потом ты должна улучить удобный момент и взять его под руку. Одним словом, ты должна все сделать так, словно ты влюблена в него. Ясно?
Певица заулыбалась.
— Зачем вам этот балаган?
— Послушай, Грета, этот человек мне очень нужен. Мне нужно сделать снимочек — он с женщиной. Ты очень подходишь для этой цели. Понимаешь?
— Нужен вам он, а сниматься буду я.
— Не строй из себя невинность! Ты снимаешься в трактирах голая, а я не прошу этого.
— Но ведь он дипломат.
Гешев вышел из себя. Она явно набивала себе цену.
— Не советую тебе портить со мной отношения. За эту услугу я тебе хорошо заплачу. Пятьдесят тысяч левов. Снимки хранить буду я. Как раз расплатишься за дом в Княжево.
Женщина так и обмерла. Значит, и это известно господину.
— Ну садись! — крикнул Гешев. — Возьми ручку и пиши жалобу на этого господина! Садись же!
Женщина села.
— Итак, пиши. Моя фамилия…
Певица писала, наклонившись над столом. Нижняя губа у нее отвисла и дрожала. Она повторяла слова Гешева.
— А меня не отправят потом в каталажку за эти «признания»?
— Уж не воображаешь ли ты, что мешаешь мне? Пиши, пиши.
В канцелярию следственного отдела принесли показания Бончо Белинского. Чиновник написал на листке бумаги «умер от разрыва сердца» и прикрепил его к папке. Но утром сообщили, что Белинский только потерял сознание и снова открыл глаза. Врач был поражен: искривленный позвоночный столб, по которому прыгали, чтобы «выправить горб», сломанная левая рука и трещина в черепе… а человек жив и просит воды.