Добрев не любил Костова. Наступил удобный момент нанести ему удар. Он согласился с точкой зрения Гешева ради той услуги, которую полиция оказывала ему. Он понял, что кто-то рекомендовал его Богдану Филову и этот кто-то был Гешев. Он и раньше знал силу полиции и радовался, что, пока служит ей, сумеет развить свои успеха последних лет.
Гешев хотел вести процесс таким образом, чтобы подчеркнуть то самое важное, что интересовало полицию: разведка и ее связи с советской миссией, разведка и коммунистическая партия.
— У нас нет данных в этом направлении, — проговорил Добрев и покачал головой.
— И у нас нет. Однако надо подвести базу под наши догадки, господин полковник. Если мы не сумеем доказать это, эффект будет не тот.
Добрев согласился. В первую очередь вопреки практике надо найти прокурора и уже вместе с нам сесть за обвинительный акт. Документ этот должен стать образцом разоблачения коммунистов. Он должен быть противопоставлен их атакующей силе — Отечественному фронту, чтобы оправдать полицейскую версию.
Добрев проводил Гешева. На другой день он должен был встретиться с полковником Костовым. Начальник РО, несмотря на личную неприязнь, пришел к нему оговорить подробности дела. Он сел и, желая показать, что по чину он старше, закурил, не предложив сигареты председателю. Добрев хотел было возмутиться, но решил поберечь нервы. Чувствовалось, что Костов пришел не случайно.
— Должен сообщить вам, что кое-кто указал мне на вас как на председателя будущего состава. Прошу вас не быть скупым.
— Господин полковник, я не скупился, когда раздавал приговоры коммунистам.
Костов усмехнулся.
— Речь идет о другом. Скажите, как вы могли бы применить статью 681 из военно-судебного закона к массовому коммунистическому движению и прямой ответственности каждого сочувствующего коммунистам, попадающим под действие статей закона о защите государства.
Добрев почти обиделся. Вся его практика военного судьи доказывала именно то, что он всегда стоял за экстренные меры против коммунистов. За приговоры, которые подрубят коммунистическую партию, что называется, под корень. В доказательство он мог откопать десятки дел, где не имелось никаких оснований для смертного приговора, а подсудимые были уже покойниками.
Даже обжалование как форма расценивалось им как ненужная архаичная демократичность. Добрев сделал бы все возможное, да и делал, чтобы пресечь попытки осужденных обжаловать приговоры или надеяться на амнистию.
— Кроме того, господин полковник, мы хотим увидеть, как доктор Пеев действовал против Болгарии, как он унижал национальное достоинство болгарина.