Елизавета была тысячу раз благодарна Никифорову. Он звонил по телефону, хотя знал, что их разговоры подслушивают, сочувствовал, желал быть мужественной. Его взволнованный голос выдавал благодарность Сашо, который не выдал никого из своих боевых друзей. Никифоров был в стороне от процесса, но он был из тех, которые наверняка сядут на несколько лет в тюрьму. До падения фашизма.
Ей хотелось, чтобы кошмары исчезли, хотелось проснуться утром и увидеть внизу, под тополями, танки с пятиконечными звездами. Лукаво улыбаясь, Сашо открывает дверь и произносит:
— Я говорил тебе, что мы их встретим.
Это чудо могло бы и произойти. Елизавета причисляла его к тем единственным чудесам, которые были возможны и нужны. Но возвращение Александра рисовалось только в ее воображении, было ее мечтой, которой не суждено было сбыться. Никифоров сказал по телефону:
— Твое известны причины, по которым я нахожусь в стороне от процесса. Это кураж, Елизавета! Если можешь, передай мой привет ему и остальным товарищам!
Передать привет. Как? Она не могла попасть ни на суд, ни в тюрьму. Адвокат воскликнул:
— Мадам, вы не вправе требовать от меня, чтобы я сел в тюрьму заодно с вашим супругом! У меня семья, мадам!
Елизавета сидела у окна и молчала часами. Целыми днями. А по ночам плакала. Временами видела Сашо, выпрямившегося за письменным столом. Вот он кричит ей.
— Слушай, помоги мне, а то я не закончу и до завтрашнего утра.
В суде Маруся видела Ивана лишь мельком.
Этого было достаточно, чтобы дать дорогу слезам. Что из того, что отец учил ее не плакать даже тогда, когда умираешь, даже когда убивают кого-то на твоих глазах, даже когда сердце разрывается от боли. Она не могла не плакать! Привела Руменчо на последнее свидание с отцом. Она отправлялась с группой в концлагерь.
Охранник с сочувствием смотрел на нее:
— Не реви! Молодая еще, найдешь себе другого. Этот отправил тебя в лагерь! Себя не бережешь!
Поезд несся на юг, а она, сжавшись, сидела на деревянной скамье, убитая предчувствием самого страшного.
Процесс продолжался. Заслушивались показания свидетелей по делу. Прокурор пытался выжать из агентов, нанятых следить за Пеевым, то, чего они никогда не видели. Те клялись, что видели Никифорова и Пеева вместе.
— Разве это такая уж тайна, господа? В тот же день, о котором идет речь, я был и с господином генералом Миховым.
Михов глядел вниз.
Полковник нервно зазвонил:
— Мы вас не спрашиваем, с кем вы еще были.
— А я говорю, что в один и тот же день был с двумя генералами, и не в порядке вещей считать двух за одного. Один из них столько же виновен, сколько и другой! — громко проговорил Пеев.