Господин директор института, готовящего заядлых экспертов-счетоводов, не мог не оценить превосходства молодого специалиста Александра Периклиева над остальными коллегами. Такой проницательный, аналитический ум, такая способность делать правильные выводы и прогнозы — поистине божий дар. Господин директор не верил и глупым намекам относительно того, что Периклиев «левый». Он основывался на полученных из дирекции полиции сведениях. В них говорилось: «Молодой специалист, политикой не занимается. Может быть послан в Берлин и в любое другое место».
— Вы, Периклиев, родились, как бы это сказать, под счастливой звездой. Пишете докторскую диссертацию, а я предлагаю вам великий рейх, место, где вы сможете защитить диссертацию. К тому же будете достойны, как бы это сказать…
Молодой коллега был растерян. И именно это доставляло удовольствие господину директору. В кабинете стояли тяжелые кожаные кресла. Пол был застлан персидскими коврами. Обращали на себя внимание два телефона, бар и радиоприемник «Филиппс». Через институт прошли все финансисты царства, готовые хранить в тайне головоломные биржевые успехи своих шефов и внезапные крахи вчерашних миллионеров. Периклиев же пошел туда работать, чтобы войти в мир науки.
— Периклиев, в вашем лице я вижу будущее болгарской экономической мысли. Приходите завтра, мне будет приятно, если вы не отвергнете мою руку помощи.
Александр Периклиев стоял на углу улицы уже больше часа в ожидании своего недавнего хозяина. Он хотел, чтобы все выглядело так, словно встреча произошла случайно, без предварительной договоренности. Доктор предупредил его, что необходимо соблюдать осторожность и не афишировать без необходимости свою дружбу с ним.
— Гора с горой не сходится, а вот мы…
— Нет, Пеев, я специально.
Доктор замолчал и только глазами дал понять, что если это так, то лучше всего поговорить в Борисовском саду.
Они сели на скамейку, неподалеку от выхода, у памятника Ивану Вазову.
— Ну? — спросил Пеев и огляделся. Он знал, что в этот момент за ним не следят, но все-таки…
— Меня посылают в Германию на работу и для специализации.
— Это на пятьдесят процентов признание способностей и на пятьдесят процентов попытка привлечь к идеям национал-социализма с перспективой сделать тебя агитатором доктора Функа и рупором буржуазной экономической мысли.
— Мне хотелось сразу же отказаться, но еще не поздно.
Доктор взял его за руку:
— Александр, ты обязательно поедешь в Германию. Ты патриот, и именно это обязывает тебя выслушать меня…
Смущенный экономист молчал.
— Вы… странно как-то…