Игра с «Цыпленком» представляла собой нечто более значительное, более серьезное, чем обычная провокация, но полицейский ни с кем не делился своими планами. Он станет потирать руки только тогда, когда почувствует, что успех близок. И этот дьявольский успех не за горами.
Если он сумеет поймать советских разведчиков, в руках у него будет новый козырь, с помощью которого он прижмет царя к стенке и спросит, кто же, в сущности, истинный защитник династии. Полицейский понимал, что каждая разведка рассчитывает не на одну группу, если речь идет о работе в тылу противника.
— Отныне, «Цыпленок», будешь заниматься только этим. Но смотри как следует, слышишь! Провалишь меня, я провалю тебя, глазом не моргну! Ясно? Ты знаешь, как я умею сдирать кожу.
Озадаченный агент кивнул. Ему стало ясно, что полицейский задумал нечто грандиозное. Что это — пока неизвестно, но выполнять надо. Надо. Стоев уже привык не задавать лишних вопросов.
Интересные данные представил Любен Секлунов — агент, которого Гешев очень ценил, вероятно, потому, что тот был находчив и смел и в то же время недостаточно умен, чтобы занять его место. Секлунов знал массу подробностей об Эмиле Попове, проживающем на улице Царя Симеона в доме номер двадцать пять в отдельной двухкомнатной квартире. Он мог подробно описать паркет, меблировку, книги в библиотеке, привычки Белины Поповой и Эмила. Он следил за тридцатью работниками «Эльфы», имел точные сведения об их житье-бытье и о том, как они заботятся о своем техническом руководителе Эмиле, когда тот болел (он жил с одним легким). Секлунов мог привести десятки случаев, доказывавших политическую лояльность и непричастность радиотехника к коммунистам.
Гешев остался доволен стараниями Секлунова:
— Итак, ты на правильном пути. Ты сказал, что, когда он сидит за столом, руки его словно играют на рояле. С завтрашнего дня с двадцатью филерами начнешь неотступно наблюдать за этим человеком. Все время. Везде. Упустишь его из виду, башку отрежу.
Секлунов развел руками:
— Как прикажете, но я уверен, что это пустой номер.
— Секлунов, в Софии сотня радиотехников. Двадцать из них — мои люди. Двадцать — способны служить кому бы то ни было… Вот, «Цыпленок», я и проведу под носом у Костова одну операцию.
Гешев замолчал, предложил ему сигарету, закурил и облокотился на спинку стула.
— За истекший год я мобилизовал в воинские части, находящиеся вне Софии, почти семьдесят радиотехников. А радиостанция продолжает работать. Значит, нам предстоит проверить меньше десяти человек. Шесть уже в армии, а радиостанция работает. Четырех я лично проверил. Остаются Эмил Попов и тот простак. Посмотри его имя, а то я забыл. Или кто-то, заброшенный извне, во что я не очень-то верю. А путь к раскрытию этого дела можно намного сократить, если один цыпленочек запоет так, как я его научил.