Я кивнул и, несколько недоумевая, поспешил на помощь матушке.
«Интересно, что там такого могло случиться, с чем она не может справиться без меня? — удивился я. — Ну, понятно, если бы это было до за́мка, тогда дар у нее был совсем небольшим, но сейчас-то что не так?»
Матушка сидела рядом с раненым, опустившись на одно колено и за ее спиной мне не было видно, в каком сейчас состоянии парень. Остальные, во главе с принцем Георгом и вице-канцлером Георгом, столпились с другой стороны, возле головы лежащего.
Они о чем-то тихо переговаривались, а когда я подошел к маме, затихли и принц, непонятно почему, посмотрел на меня с неприкрытой ненавистью.
«Интересно, а ему-то я чего сделал?» — удивился я. Потом посмотрел на беднягу, которому матушка оказывала помощь. Рядом с ней лежал ее любимый ножик, длиной полметра.
«Любопытно, где она в платье его смогла спрятать, потому что, на первый взгляд, ножен я нигде не увидел!» — мелькнула мысль и тут же угасла.
Курточка и рубашка парня были разрезаны, а точнее, я бы сказал, что правой стороны курточки и рубахи просто не было. Как и не было уже той раны, что я ему нанес — остался только широкий, чуть воспаленный с незакрывшимися краями, явно свежий рубец.
— Мам, чего? — удивленно посмотрел я на нее.
— Ничего, — спокойно ответила она, — придержи вот здесь!
Я сделал, как она просила, потом еще, еще и, наконец, она, закончив, оперлась о мою руку и тяжело поднялась.
— Ваше высочество, — она склонила голову, а принц, оборвав свой разговор с вице-канцлером, вопросительно взглянул на нее. — Вашему другу более ничего не угрожает. Неделю — никаких нагрузок! Ничего тяжелее ложки поднимать нельзя! — она многозначительно посмотрела на принца. — И никакой выпивки! — она перевела взгляд на вице-канцлера. — Я могу надеяться, что вы не пустите по ветру мои труды? — не отрывая своего взгляда от него, поинтересовалась матушка.
— Будьте спокойны! — уверенно кивнул вице-канцлер. — Я лично прослежу за этим! — твердо пообещал он. — И, спасибо вам, баронесса!
— Спасибо! — эхом вторил ему принц и остальные присоединились к ним нестройным хором.
Матушка кивнула им и, взяв меня под руку, вышла из зала.
— Волька, — едва мы оказались в коридоре, начала матушка, — нам нужно поговорить!
Я согласно кивнул.
— О чем?
— Да, много о чем! — матушка раздосадовано махнула рукой, а я вдруг обратил внимание, что ее рука пуста! Ее любимый ножик куда-то исчез! Во всяком случае, я не заметил, что бы она его убирала! Но отметил я это так, краем сознания, сразу переключившись на разговор с матушкой. — Вот, например, кто-то мне обещал придумать что-нибудь с моим обучением, помнишь?