— Так, Волан, Рык, вы — со мной! Остальные остаются на месте! Эрик, — она посмотрела на отца. Тот наблюдал за ее действиями, но на его лице была улыбка взрослого, наблюдающего за своим неразумным дитем, когда оно, это дите, пытается сделать что-то, что кажется ему очень значимым, а для родителя — это всего лишь мелочь, не стоящая внимания. Мама, встретив взгляд отца, смутилась и как-то неуверенно произнесла: — Поехали, послушаем, а?
— Конечно, поехали, дорогая, — все еще улыбаясь, согласился отец, наклонился и поцеловал ее. — Командир ты мой!
Мама покраснела, непонятно от чего — то ли от смущения, то ли от удовольствия, но я подозреваю, что и от того, и от другого, и тоже пустила свою лошадь шагом.
Как только мы подъехали, первым разговор начал Бриан.
— Госпожа баронесса, — с легким поклоном начал спутник графа,
— пару дней назад вы захватили несколько наших коней… Нет, нет! — он замахал руками, увидев, как матушка вскинулась, нахмурив брови.
— Мы не оспариваем этот момент, просто… — он замялся. — Я очень привязан к своему Боливару…
— К кому? — невежливо перебила его матушка.
— К коню, — пояснил Бриан. — Боливар — это мой конь! Я его взял еще несмышленым жеребенком, вырастил, выдрессировал. Он мне как друг, понимаете?
По лицу мамы было ясно, что она совершенно ничего не понимает, но она все равно согласно кивнула.
— Так вот, — продолжил после маминого кивка Бриан, — нельзя ли, госпожа Ария, выкупить у вас моего Боливара? Я готов хорошо заплатить за него!
— А… — начала матушка.
— Среди ваших коней его нет, — поспешил сообщить друг графа, — судя по всему, вы оставили его в замке…
— Да, — подтвердила его догадку матушка, — мы взяли с собой не всех коней. Кое-каких мы так и не смогли приручить и оседлать!
— Вот! — неизвестно чему обрадовался Бриан. — Наверняка, Боливар вам тоже не дался, он очень гордый!
Он с такой гордостью и любовью говорил о своем коне, что я невольно проникся к нему симпатией, хоть так и не полюбил этот вид передвижения. Но раньше, чем Бриан продолжил расхваливать своего четвероногого друга, моя матушка вдруг нахмурилась и резко подняла руку с раскрытой ладонью, прерывая Бриана.
— Скажите, граф, — напряженным тоном произнесла она, — а та сотня воинов, в лесу, которые сейчас нас окружают, это тоже ваши люди?