— Это похоже на правду, — наконец, произнес барон. — Совпадает многое. Похоже, что тебе повезло, Перворожденный. Ты познакомился с самим Белоручкой!
— Кем-кем?
— Разбойник. Слышал про Спока Вертячку? Это был его человек. Белоручка невероятно ловок и живуч. Я гоняюсь за этим смутьяном уже почти двадцать лет. Трижды мы накрывали их банду, но всякий раз он с несколькими верными людьми ухитрялся уйти от облавы и, затаившись на год-другой, опять принимался за старое. Они нападают на мирных путников, грабят…
— … богатых и отдают золото бедным, — вспомнил Янсор.
— Если бы! За пятнадцать лет я не слышал ни об одном бедняке, который внезапно бы разбогател! А если такое все-таки случалось, этот «богач» тут же спускал все деньги в трактире, распивая эль и пиво за здоровье благородного разбойника. И при этом все забывают, сколько жизней на его счету. И это отнюдь не всегда городская стража. Он приканчивает всех, кто имел несчастье видеть его лицо и знать, кто он на самом деле. Видимо, он решил вас подставить, когда вы поехали прямой дорогой и случайно увидели дело рук его «вольных стрелков».
— Хоррен, — медленно промолвил Янсор, — не прятался в тех кустах от разбойников. Он…
— Он всегда сидит в засаде и не лезет в бой, почему его и прозвали Белоручкой. Уж если он кого-то убивает, то чужими руками. Или чужим оружием, как в случае с тобой, Перворожденный. Кстати, Хоррен — лишь одно из его имен. Как его зовут на самом деле, похоже, знает только он сам.
— Значит, мы ни в чём не виноваты? — Янсор посмотрел на свои стилеты. Оба — и тот, украденный, и второй, конфискованный при аресте, лежали рядышком, как и положено двум братьям-близнецам.
— Каждый, если разобраться, в чем-то да виноват. Ты вот — дезертир. И будь на моем месте любой другой Перворожденный, я бы тебя повесил как дезертира… или как там у вас казнят?
— Используют в качестве мишени для стрел.
— Что? — барон опять оживился. — Это хорошая идея…
Янсору стало плохо. Не так, чтобы упасть в обморок, хотя от усталости, недосыпа и волнения и так уже кружилась голова, но в глазах потемнело, и сердце пропустило несколько ударов. Значит, всё-таки отсроченное проклятье его достало… А остальные?
— Он теряет сознание, — издалека послышался смутно знакомый голос. — Держите его!
Чувствительная оплеуха привела в чувство. Бывший браконьер обнаружил себя сидящим на лавке. Стражник бил его по лицу. Последний удар вышел мастерским — голова мотнулась, губу пронзила боль, а рот наполнился кровью.
— Хватит! — жёстко приказал барон. — Дайте ему воды!