- Спешиться, - раздалась команда брата, - Тяжелораненых добить, остальных связать и будьте осторожнее.
Пётр и сам соскочил с коня и бросился к кому-то. Фёдор поспешил за братом. В луже крови лежал князь Роман Шуйский.
- Живой? - испугался за князя Фёдор.
- Живой, в руку ранен, жгут нужен, кровь остановить.
В этот день никуда больше не поехали. Не до поездок. Невредимыми оказалось только восемь стрельцов, ну и ещё трое ранены легко. Этих перевязали, напоили сонным отваром и отправили палатку разбивать для себя и раненых тяжелее. Ещё трёх стрельцов нашли среди горы трупов живыми, но уже они и крови много потеряли и без сознания были, этими сразу доктор Томас ван Бодль занялся. Хорошо, что брат доктора с собою взял.
У гвардейцев Ватикана всё гораздо хуже. Двое ранены легко и трое серьёзно, остальные мертвы. Что теперь папский нунций думать будет о Руси? Сотнями разбойники по дорогам шляются. У запорожцев пятеро легко ранены и двое, скорее всего, поправятся. Остальных добили стрельцы. Раненых перевязали, раны, предварительно обработав, и, связав по рукам и ногам, бросили в спешно развёрнутую палатку.
Владимир Тимофеевич Долгоруков в это время останавливал всех подряд и отправлял на дороге порядок наводить. Всех бесхозных коней стреножили и пока около дороги оставили. Потом купцы и прочие проезжие стали помогать стрельцам трупы казаков раздевать и вдоль дороги горой укладывать. Получилось восемьдесят девять кирпичиков в эту гору. То есть без малого сотня была запорожцев. Как они так далеко от Хортицы оказались?
Под вечер прискакал на взмыленном коне воевода Владимира князь Данило Иванович Милославский. Утром он по отечески простился со всеми, до самых ворот кремля провожая, и по стариковски слезу с бороды смахивая, а теперь вон что. И это ведь в его губернии. На послов римских напали, да Роман Иванович Шуйский раненый без сознания лежит. Что Государь теперь скажет?
Событие тридцать второе
Пётр Дмитриевич Пожарский ехал на дартаньяновой лошадке впереди каравана. Только у господина д'Артаньяна был беарнский мерин лет двенадцати, желтовато-рыжей масти, с облезлым хвостом и опухшими бабками, а у князя был арабский великан хадбан очень редкой жёлто-рыжей масти с ещё более светлой золотистой гривой. Дюма отец оценил клячу будущего мушкетёра в двадцать ливров. Это был бред. Ливр это 480 граммов серебра, получается, что кляча во Франции в 1625 году стоила 9600 грамм серебра. На эти деньги дом в Париже купить можно, огромный дом. Ну, это ладно ещё, так ведь этих самых ливров ещё и не существовало. Как должна выглядеть монета в полкило? Бог с ними с д'Артаньянами. Хадбана по кличке Жужа привёз в этом году купец Омар. Почему у жеребца женское имя? Потому что "жужа" - это цыплёнок по-узбекски. Пётр переименовывать не стал. Кстати эффект на зрителей Жужа производил не меньший, чем мерин д'Артаньяна произвёл в Менге. Только смеяться никто не спешил. Жужа был почти метр девяносто в холке. Он мог под мышкой унести крестьянскую клячу. Стоил хадбан 100 рублей или, если на серебро перевести, то без малого 3 кило. Почти в четыре раза дешевле того мерина. Потому и бред. Может быть, переводчики напутали? На сто рублей можно приличный табунчик деревенских лошадок купить или беарнских меринов.