– Что думаешь делать, Шак? – спросил Овес. – Из-за ребят Игнасио все становится еще чуть более херовым.
– Кавалеро – это ерунда, – заявил Биро решительно. – Хиляки на лошатах! Я знаю с дюжину сопляков, которые с ними бы справились. А то и больше.
– Нет, – ответил Шакал строго. – Слишком рискованно.
– Один полукровка стоит троих людей, – настаивал юнец.
– Я сказал: нет, – прошипел Шакал, чуть приподнявшись и вперив взгляд в парня. – Я не стану рисковать жизнями претендентов, если этого можно избежать. И твоей жизнью в том числе. К тому же мы пришли сюда не драться. Если до этого дойдет, мы уже проиграли.
Биро не терял решимости.
– Тогда… что?
– Знаешь, где Ваятель?
– Когда началась моя смена, был в цитадели с чародеем. Они там сидят бо́льшую часть времени еще с Предательской луны. Оттуда всех выгнали, даже сопляков, которые обычно занимались печами.
– А Ублюдки?
– Гвоздь на Свином гребне, остальные не знаю.
– Я не видел, чтобы кто-то патрулировал двор, – сказал Шакал.
– Там слишком сильный жар идет от стены, – сказал Биро. – Свины не могут долго там находиться.
Шакал посмотрел на Овса.
– Так нам будет легче попасть, куда нужно.
– Тогда пойдем. – Трикрат встал.
Шакал похлопал Биро по плечу.
– Хочешь помочь?
Юнец кивнул.
– Мы с Овсом сейчас спустимся во двор. Ты должен найти всех Ублюдков. Но только ты. Больше никого за ними не посылай. Скажи им срочно собраться за столом.
– Это я могу, – сказал Биро, но по его лицу пробежала тень сомнения. – А если они спросят, зачем?
Шакал убедительно улыбнулся.
– Просто скажи, что их вождь хочет сдержать слово.
Лежа на крыше светлицы Ваятеля, Шакал с Овсом наблюдали за тем, как Серые ублюдки сходились к залу собраний. Большинство входили по одному, только Гвоздь и Хорек явились вместе. Мелочник зевал, явно поднятый с кровати. Мед выглядел поникшим и старался не смотреть на дымоход Горнила.
Блажка пришла последней.
Когда она появилась, у Шакала все перевернулось внутри. Он совершенно не двигался, находясь так близко, что долетел бы дротик, и беспокоился, что она почувствует его взгляд и повернется к ним, заметит среди теней. И каким бы глупым ни был этот страх, его хватило, чтобы заставить его отвести глаза. Она ловко выскочила из седла, каждым своим плавным движением заливая ему в кровь чувство неуверенности. Четыре биения сердца, и она скрылась из виду за дверью зала. Четыре биения сердца, которые Шакала так и подмывало рвануть прочь из Горнила, из Уль-вундуласа, чтобы не возвращаться сюда никогда.
– У них у всех тренчала, Шак, – прошептал Овес рядом с ним.