Черт.
Делать было нечего. Осталось выбрать, чьей именно крови пролиться и в каких количествах.
– Итак, капитан, – проговорил Шакал, – что же этот щегол наделал, чтобы его сюда погнали? В карты проигрался? Или нет, Овес угадал, да? Его застали с лучшим жеребцом его папки. Он скакал на нем без седла. Прямо в конюшне.
Напыщенный кавалеро ударил древком копья Шакала в лицо. Ударил так небрежно и лениво, что у Шакала было вдоволь времени, чтобы этого избежать, но он позволил удару достичь цели. Боль застила ему глаза, и он отступил на шаг, прижав руку к пульсирующему носу. Услышал, как Овес недовольно пробурчал, но вслепую протянул свободную руку и положил ее другу на плечо, не давая совершить возмездие. Сплюнув, Шакал подождал, пока у него прояснится в голове, прежде чем выпрямить спину.
– Будешь держать язык за зубами, – сказал ему кавалеро Гарсия. – Еще раз заговоришь так дерзко, я тебя высеку во имя короля.
Шакал посмотрел на Бермудо и увидел по его лицу, что тот явно нервничает. Но в то же время в нем читалось удовлетворение.
– Короля? – переспросил Шакал, всасывая последнюю каплю крови с губ. – Овес, а ты знаешь имя короля?
– Какой-то там Первый, – ответил Овес.
Шакал покачал головой.
– Нет, тот умер. Его зовут Какой-то там Жирный.
– Да ну, непохоже, – Овес с сомнением покосился на друга.
– Ах вы дряни грязнокожие! – завопил Гарсия.
Шакал не обратил на него внимания, широко раскинув руки в притворном замешательстве.
– Никак его имя не запомним. В любом случае этот набитый мешок дерьма рожден в кровосмешении, женится на двоюродных сестрах и трахает родных, а мальчики лепят ему пиявок на его крошечный отросток.
В этот раз Шакал поймал копье Гарсии, когда тот им замахнулся, и с его помощью стащил кавалеро с лошади, дернув так, чтобы тот при падении ударился о крышу колодца. Лошадь с ржанием шарахнулась в сторону. Гарсия шлепнулся в грязь и, пытаясь подняться, забарахтался в бессловесной ярости. Шакал схватил кавалеро за плащ, натянул его юнцу на голову и через пыльную одежду залепил кулаком в лицо. Юнец завалился плашмя.
Лошади с возмущением заартачились, но потрясенные всадники сидели неподвижно. Бермудо заметно побледнел.
Шакал указал рукой на лежащего Гарсию.
– Полагаю, это неплохой урок для ваших девственников, капитан. Согласны?
Бермудо не был дураком. Он понял, какой ему предоставляют шанс. И коротко кивнув, принял его.
Гарсия, однако, еще находился в сознании. И он не был столь же мудр, как Бермудо. Поднявшись, он стянул плащ с головы и открыл свой окровавленный и ядовитый рот.