– Капитан, – выпалил он, тряся обвиняющим перстом между Шакалом и Овсом. – Я требую, чтобы этих двоих доставили в кастиль и повесили.
Шакал рассмеялся.
– Повесили? Ты же не умер, хиляк. Ну, обменялись мы оскорблениями, ты сломал мне нос, я тебе выбил зубы. А сейчас иди в дом, поерзай там своим стручком и все забудь.
Гарсия был глух к здравому смыслу. Его мстительный взгляд переместился на Бермудо.
– Капитан? – Он произнес звание так, что оно прозвучало далеко не уважительным, как подобает при обращении к старшему, образом.
Шакал и Овес обменялись взглядами. Что бы это значило? Кавалеро и члены копыта вступали в драку определенно не в первый раз. И у дома Санчо такое случалось чаще, чем где бы то ни было. Пора было всем оттуда убираться.
На верхней губе Бермудо блестела жемчужина пота. Он выглядел изможденным, обдумывая перспективу, не сулящую ничего хорошего.
– Бермудо… – Шакал попытался завладеть его вниманием, но его заглушил Гарсия.
– Ты останешься томиться здесь навечно, капитан!
Это была угроза. И в этот момент Бермудо сделал выбор.
– Взять их! – скомандовал он.
Бермудо уже вытаскивал меч, но не успел он оголить лезвие и наполовину, как ему в лоб прилетело ведро. Овес метнул его с такой силой, что оттуда не пролилось ни капли, пока оно не врезалось капитану в череп. Тот выпал из седла, потеряв сознание раньше, чем коснулся пыли, которой был устлан двор.
Шакал пнул Гарсию под подбородок, и тот растянулся на земле, не успев даже визгнуть. Остальные всадники, вместо того чтобы устрашиться насилия против товарища, лишь укрепились в своем мужестве и все шестеро подняли копья. Шакал вынул меч и одним движением швырнул его Овсу, при этом держа копье Гарсии и направляя его навстречу атакующим.
Прежде чем кавалеро успели подстегнуть лошадей, им пришлось вскинуть головы и резко округлить глаза. Сверху, из-за спины Шакала раздался голос:
– Хорошо подумали, евнухи языкастые?
Шакал улыбнулся. Голос был грозный, раздраженный и знакомый. Кавалеро, дружно разинув рты, опустили копья.
– Очень вовремя, Блажка! – крикнул Шакал через плечо. И злорадно усмехнулся всадникам, прежде чем повернуться. Мгновение спустя челюсть отвисла у него самого.
Ублажка стояла на крыше борделя, держа в каждой руке по арбалету – оба были заряжены и нацелены на всадников. Сама она была совершенно голая.
– У тебя кровь, Шак.
Шакал с усилием хмыкнул и ответил кивком. Он знал Ублажку с детства, но теперь они уже давно не были детьми.
Ее бледно-зеленая плоть была безупречной, лишенной тех пепельно-серых тонов, свойственных большинству полуорков, и гладкой, за исключением тех мест, где пульсировали мышцы или располагались складки. Распущенные темно-каштановые локоны ниспадали на стройные плечи. Она держала тяжелые арбалеты уверенно, наконечники стрел были неподвижны. Зрелище было впечатляющим. И судя по ошеломленной тишине за спиной у Шакала, кавалеро тоже так считали.