В итоге в один прекрасный день я выслала ему сделанную Эсекьелем фотографию, где я стою, опираясь на серый ствол беллото в Кебрада-дель-Агуа. Не сказать, чтобы меня побудило к этому что-то конкретное. Разговоры в чате наслаивались один на другой, образуя прочный настил, по которому можно было смело шагать через топь моих опасений. Мы создали видимость близости. Роке поинтересовался, почему я выслала именно эту фотографию, а не другую. Поскольку раньше я ему соврала насчет своей профессии, пришлось наплести что-то про ландшафтный дизайн в качестве хобби. Следующая его реплика появилась на экране не сразу.
«Я, кажется, догадался, кто ты».
«И кто?» — отстучала я немеющими пальцами.
«Амелия Тонет, ландшафтный дизайнер».
Я выскочила из чата. В голове лихорадочно крутились варианты развития событий и последствия моей опрометчивости. Самое страшное, если Роке окажется одним из многочисленных знакомых Эсекьеля, которым я уже потеряла счет. Почти каждый божий день он ездил обедать с поэтами, журналистами и писателями. Почему бы в их кругу не затесаться и продюсеру?.. Кино и литература разом перестали быть совершенно непересекающимися областями и слились воедино.
А может, Роке — приятель кого-нибудь из родных? Я мысленно перебрала всех братьев и сестер, родных и двоюродных, и прочую родню, свою и Эсекьеля, однако ни образ, ни работа Роке ни с кем у меня не вязались. Тогда я переключилась на своих друзей и клиентов, прикидывая, кто мог бы похвастаться подобным знакомством. И вдруг перед глазами блеснула улыбка одного кинокритика, работавшего вместе с моим мужем, — мы с ним пересекались на приемах. Я моментально его возненавидела, представив, как он, алчно ухмыляясь, кочует из кабинета в кабинет с вестью, что жена Барроса ищет любовников в Интернете. Или, еще хлеще, что Баррос с женой ищут третьего для оргий. Уж этот-то своего не упустит — Эсекьель из-за своего привилегированного положения всегда вызывал неприязнь у подобных типчиков: жестким расписанием не связан, в редакцию ездить не нужно, пописывает себе в еженедельную колонку, а получает больше, чем иные обозреватели и редакторы.
Я поняла, что единственный способ избежать катастрофы — убедить Роке Гарсию, чтобы держал язык за зубами. Как противник он не поддавался никакой классификации — я его уже почти желала какое-то время, мы достаточно сблизились, и в то же время он оставался совершенно чужим. Я вошла обратно в «Мессенджер», и Роке тут же спросил, что случилось, куда я пропала. Не желая выдавать своих опасений, я соврала, что вырубилось электричество. Он в ответ попросил не обижаться и поверить ему. Бояться нечего, он вполне понимает, что я осторожничаю. Все, что ему обо мне известно, он вычитал из прессы. А сады у меня получаются очень красивые.