Не много ранее….
— Добрый вечер, — прошелестел голос.
— Сомневаюсь, что вечер может быть добрым. Что за шум в замке? — спросил Клаус.
— Это, чтобы нашему разговору не помешали. Минут пятнадцать есть. Мне необходимы записи профессора. Отдайте их. И тогда Вам помогут.
— Если бумаги у меня, зачем я буду их отдавать? Как только я их отдам, я стану не нужен, — молодой человек был спокоен.
— Верно. Но с Вами, работа над идеями профессора, да и Вашими теориями, будет более… ммм… эффективной. Если привлекать к работе других, то расшифровка и понимание идей займет намного больше времени, а это, сами понимаете, важный фактор. Кто быстрее воплотит идеи профессора, тот и диктует условия.
— И как же Вы мне поможете? Меня собираются повесить за убийство профессора Шульца!
— Вы официально признаетесь в убийстве профессора, причину можете назвать любую. Например, хотели заработать на его идеях. Вас переведут сегодня же в тюрьму. Инспектор закроет дело. И больше не будет мешать. А из тюрьмы Вы исчезните. Вас перевезут в надежное место, и приступите к работе. Заплатят Вам хорошо. Очень. В таких делах не мелочатся.
— Но, если я признаюсь, инспектор все равно потребует бумаги!
— Хм…Скажите, что уничтожили их. Сожгли. А причина убийства… Тогда скажите, что Вы за мир во всем мире и не хотели, чтобы идеи профессора использовались в войнах и убийствах людей.
— Не боитесь, что я откажусь и сообщу о Вас инспектору, и пусть он дальше разбирается с Вами?
Тихий смех разнесся по комнате.
— Нет, не боюсь. Вы разумный человек и Вам грозит виселица. Только наличие бумаг и Ваши знания оставляют Вас в игре и только благодаря этому Вы до сих пор живы. Вы ничего не скажите инспектору, это не в ваших интересах и только я — ваш билет к другой жизни. Какой будет ответ? Где бумаги?
— Вы ошиблись. Я не убивал профессора. Бумаг у меня нет.
Силуэт замер пораженный ответом Петермана.
— Жаль, очень жаль, молодой человек, — прошептал голос, — Вы могли бы многого достичь в этой жизни.
Силуэт быстро скользнул к юноше и несильный, но точный удар пришелся в область шеи. Клаус замер парализованный.
— На теле столько разных точек, — ласково промурлыкал голос на ухо жертве, — а именно эта отвечает за паралич мышц.
Зайдя за спину, убийца накинул на горло Клаусу струну. Шансов к сопротивлению у молодого человека не было. Через пару секунд жизнь покинула его. Посадив мертвое тело рядом с высокой спинкой кровати, убийца привязал один конец струны к спинке, другой сделал в виде петли. Создавалось впечатление, что юноша терзаемый муками совести удавился. «Конечно, эксперты определят, что это не самоубийство, но уйдет время. Скоро вся кутерьма с отравлением прислуги уляжется и тело обнаружат». Обставлять смерть Петермана, как самоубийство, чтобы эксперты не смогли обнаружить ни чего подозрительного — не было времени. Предсмертная записка, нужное расположение тела, правильные полосы на шее, немного разбросанные вещи — всё это требовало тщательной подготовки. «Да…Как-то не профессионально…Плохо, что бумаг у него не оказалось», — мысли плавно текли в голове убийцы. Темный силуэт тихо выскользнул из комнаты.