Готы
Собираясь сражаться за свою жизнь и королевство против полководца-евнуха Нарсеса, Тотила (541–552), воинственный король готов в Италии, хотел отсрочить битву, чтобы подоспело подкрепление. Он выехал между двумя войсками. «Его вооружение было щедро покрыто золотом, а свисавшие украшения фалер шлема и копья были пурпурными и вообще царскими. Сам он, сидя на огромном коне, искусно играл оружием между двумя армиями: гоня коня по кругу и тотчас поворачивая его в другую сторону, он совершал круговые движения. И скача на коне, он подбрасывал копье в воздух и, снова схватив его, дрожащее, часто перекидывал из руки в руку и, двигаясь мастерски, наслаждался таким занятием, откидываясь назад, давая шенкелей и наклоняясь в обе стороны, словно с детства точно обученный искусству этого танца» (Прокопий Кесарийский. О войнах 8, 31). В конце концов Тотила проиграл битву, потеряв свое королевство и жизнь.
Славяне
Первые упоминания о славянах (и их родичах — антах) встречаются в трудах двух ранневизантийских историков, Прокопия и Иордана, писавших в Константинополе около 550 года, на греческом и латыни, соответственно. Славяне появляются внезапно, совершая набеги на балканские территории империи и оставляя историков гадать, откуда они пришли. «Эти народы, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле жили при народоправстве, и поэтому все дела у них, и выгодные, и сложные, ведутся сообща… Они считают одного бога, творца молний, единственным господином всего сущего и приносят ему в жертву быков и всякие жертвы… Почитают они, однако, и реки, и нимф, и других подобных духов, и приносят и им всем жертвы… Живут же они в жалких хижинах, раскинутых далеко друг от друга, каждый часто меняя место своего обитания… Все они высокие и очень стойкие, а их тела и волосы ни слишком светлые или рыжие, но и полностью к темным не склоняются, однако все рыжеватые… Они всегда полны грязи» (Прокопий Кесарийский. О войнах 7, 14, 22–28).
* * *
В конце VI века некие славяне напали на Коринф, и их вождь вывез из городского собора киворий — позолоченную сень над престолом, — чтобы жить в нем как в шатре (Михаил Сириец. Хроника. 361–363).
Глава XV. Иностранцы и стереотипы (641–1453)
Цец написал поэму о том, что он в состоянии поприветствовать разных людей на их родных языках:
«И скифом для скифов найдешь ты меня, латинянином же — для латинян, и для народов прочих всех — одним из их же рода».
Он объясняет, как поприветствовал бы перса, скифа, латинянина и так далее, транслитерируя эти фразы греческими буквами и давая их перевод. Например, он поприветствовал бы латинянина таким вопросом: «Bene venesti, domine, bene venesti, frater?» Однако ближе к концу разговор принимает странный оборот: у Цеца нашлось нормальное приветствие для аланского мужчины (иранский народ на Северном Кавказе, говоривший на языке — предке современного осетинского), но «коль будет у аланки поп в друзьях, то ты услышишь: