Византийская кунсткамера (Калделлис) - страница 87
«И что позорнее всего, существуют женщины столь жестокие и безжалостные, что порют [своих рабынь] так сильно, что рубцы не исчезают даже за целый день. Ведь они раздевают девушек догола и зовут для порки своих мужей, а часто и привязывают жертв к скамье… Ты обнажаешь рабыню и показываешь своему мужу?.. И еще больше подстрекаешь его и грозишь ее привязать, выбранив сперва несчастную тысячей оскорблений, называя ее фессалийской ведьмой, беглянкой, шлюхой?.. Должно ли происходить такое в домах христиан?» (Иоанн Златоуст. Беседы на Еф 15, 3–4, PG 62, 109–110).
Некоторые императоры любили выставлять отсеченные конечности преступников на всеобщее обозрение посреди ипподрома или по главным улицам Константинополя. Среди них были Фока (602–610) и Лев V (813–820) (Феофан Исповедник. Хронография 296; Иосиф Генесий. О царствовании императоров 1, 15).
Илл. 13.1. Император-иконоборец Феофил приказывает приложить раскаленное железо к рукам иконописца Лазаря; миниатюра Мадридского Скилицы
Адвокат навестил родителей умершего однокашника. Когда отец последнего начал горевать, приговаривая: «Дитя, ты обездолил меня!», а мать говорила: «Дитя, ты лишил меня зрения!», адвокат сказал своим товарищам: «Если он и вправду сделал такое, его следовало сжечь заживо» (Филогелос 69).
Два брата из Иерусалима, Феодор и Феофан, выступили против императора Феофила (829–842) в защиту иконопочитания. Чтобы наказать их, он вытатуировал на их лицах поэму в двенадцать строк, после чего они стали известны как братья Γραπτοί «Начертанные». Низкое качество стихов было частью наказания:
(Псевдо-Симеон. Хроника 641; Иоанн Зонара. Хроника 3, 366)
Адмирал Никита Оорифа заживо содрал кожу с нескольких христиан-перебежчиков, которых захватил в плен после разгрома арабского флота около 873 года. Его логика заключалась в том, что он снимал с них только крещение, от которого они сами отказались, но не брал ничего, что принадлежало им. Других он сбрасывал с возвышений в чаны с кипящей смолой, давая им реальный опыт крещения страданием и тьмой, которые они избрали. Это вызвало немалый страх в умах тех, кто хотел напасть на ромейские земли (Продолжатель Феофана. 301).