– Конечно, все войско не потребуется. Действительно, достаточно всего нескольких сотен…
Ростислав меня перебил:
– Вот так и поступим. Ты, Андрей, собери бродников, объясни задачу и назначь им командира из надежных людей, а я дам им полсотни воинов из собственной дружины. Пусть бьют половцев на дорогах и тормозят их движение на юг, мы же уйдем в степь.
Решение побратима меня несколько удивило:
– Но, княже, позволь мне их повести! И потом, стоит ли покидать границы княжества?
Голос Ростислава несколько похолодел – верный признак раздражения:
– Ты, воевода, нужен подле меня. А уйти в степь мы вынуждены – запас еды в нашем обозе на исходе, рассчитывали ведь на то, что в княжестве его восполним. То же, что отбили сегодня у куманов, уже большей частью раздали полонянам. Нет, пойдем вдоль Днепра, воды будет достаточно, может, сколько-то рыбы поймаем сетями на вечерних зорьках. А Кабугшин вместе с подкреплениями приведет половецкий скот. Тогда и дадим сражение, объединив силы! Согласен, воевода? Все согласны?!
Присутствующие в шатре принялись бурно выражать восхищение мудрым решением князя – и, стоит отметить, что вполне заслуженно.
Конец сентября 1068 г. от Рождества Христова
Переяславское княжество
Воевода Первак внимательно смотрел на дорогу перед засекой, вот-вот ожидая, когда появится отряд полонян, ведомых куманами. Голова дружины бродников сильно волновался, несмотря на то что предыдущие три засады в целом удались, – просто он все еще не был уверен в себе, ведя в бой сотни воинов. Да и немудрено, полмесяца назад Первак сражался лишь во главе десятка!
Его жизнь не изобиловала радостями, и судьба не слишком благоволила будущему броднику. Мать умерла от родильной горячки, о ней не осталось ни единого воспоминания. Отец же сгинул в сече со степняками, когда мальчишка встретил четвертую весну своей жизни. Первак был единственным ребенком у родителей – отец, став вдовцом, так и не принял в семью другую женщину. Говорят, очень сильно любил жену и очень по ней тосковал, а может, просто не успел или не встретил женщины себе по душе… Новорожденного выкормила молочная мамка – батя договорился с недавно родившей молодкой, у которой хватало молока. А после его смерти мальчика принял в семью крестный, дядя Добран – побратим отца.
Кое-какая память об отце у Первака осталась. Иногда он видел его смутный образ во сне, иногда казалось, что вспоминает его голос. Были моменты, когда он чувствовал какой-то запах, отчего-то казавшийся знакомым и связанным с отцом…
Впрочем, на деле броднику было грех жаловаться: тысячи судеб на самой заре жизни перечеркивало то суровое время – кто-то умирал во младенчестве, кто-то погибал от когтей дикого зверя или под клинками врагов. Кому-то не везло сгинуть от горячки в детстве, кто-то тонул или по малолетству терялся в лесу. Уносил жизни голод, многочисленные пожары, коварные донские омуты… А когда парни взрослели до того, чтобы удержать в руках рукоять сабли или топора, то становились воинами. И одному лишь Богу известно, сколько их пало в бесчисленных стычках со степняками!