Январь 1067 г. от Рождества Христова
Магас, столица Аланского царства
И вновь благодаря совету грузинского посла я оказался в приемном зале Дургулеля. Разве что сейчас в помещении отсутствует мебель – не считая настенных украшений и царского помоста – и в нем находится еще больше народу, чем в прошлый раз. Мужчины, воины, богатыри – лучшие витязи аланской земли, первые «рыцари» Магаса собрались здесь ради демонстрации возможностей харалужного клинка и сейчас неотрывно взирают на меня. Кто с интересом, кто с неприязнью, кто-то оценивающе, а некоторые – с плохо скрываемым гневом. Но смотрят все – и это совершенно не придает мне уверенности в себе.
Тем не менее я прошел практически весь путь до царского трона, где вольготно восседал Дургулель, и опустился на одно колено шагов за десять до него.
– О великий музтазхир ясов! Прости мне мое невежество, грубость и глупость, прости мне дерзкие слова, брошенные при прошлой встрече! И позволь мне преподнести сей клинок, выкованный кузнецами далекого Новгорода, в безвозмездный дар! Этот меч способен с легкостью разрубить любой другой!
Все тот же толмач – хорошо, что бедняга не пострадал за мою прошлую пылкую речь, – бодро затараторил вслед за мной. Выслушав его, Дургулель коротко бросил одно-единственное слово, тут же переведенное мне:
– Докажи.
Почтительно склонив голову, я распрямился и, обведя взглядом присутствующих в зале воинов, озвучил приглашение:
– О знатные ясские богатыри! Кому из вас не жалко своего меча, чтобы продемонстрировать крепость и остроту харалужной стали?!
Толмач перевел мои слова, и вперед шагнул молодой человек, практически юноша, одновременно извлекая из ножен искусно выкованный стальной клинок. Глаза вчерашнего мальчишки горят боевым задором – еще бы! Молодости неведомы страхи и сомнения. В этом ее сила. В этом и ее слабость…
С достоинством поклонившись добровольцу, я медленно потянул меч из ножен. Привлекательность тщательно орнаментированной рукояти лишь усилила эффект от извлеченной на свет яркой стали клинка. Зал наполнился легким гулом, в котором слышатся как восторженные, так и презрительные голоса. Ну, неверующие сейчас сильно удивятся.
– Пусть бьет навстречу моему удару.
Толмач перевел, юноша пренебрежительно хмыкнул, но согласно кивнул. Несколько картинным жестом я поднял клинок плашмя перед собой, так чтобы он оказался посередине туловища… и с силой рубанул навстречу удару нетерпеливого яса.
Сталь с хрустом схлестнулась – и добрая треть меча яса полетела в сторону. Я едва-едва сумел задержать свой удар у плеча парня, чьи глаза наполнились ужасом уже после того, как я остановил движение.