Всячески понося и оскорбляя его имя, он пытался оболгать образ Харро, который мы носили в сердце. Когда я попыталась энергично возразить против его утверждений, Редер угрожающе прикрикнул:
«Я обращаю ваше внимание на то, что вы находитесь перед одним из высших чинов имперского военного суда и будете полностью нести ответственность за нанесение оскорбления».
Когда мой племянник, пришедший со мной, попытался выступить в роли посредника, Редер очень грубо обрушился на него, повторив, что его слова никто не может подвергнуть сомнению.
Затем я спросила, есть ли последнее письмо от Харро. Редер ничего не ответил, но другой присутствовавший при разговоре чиновник, видимо проявляя ко мне сочувствие, молча протянул запечатанный конверт, в котором был последний привет от Харро.
Затем Редер заставил меня и моего племянника подписать заявление, обязывающее нас хранить абсолютное молчание о смерти наших детей и всех этих делах. Нас предупредили, что в противном случае мы будем сурово наказаны. А когда я сказала, что смерть осужденных не удастся долго скрывать, спросила, что мне отвечать, если кто-то меня спросит о Харро, Редер ответил:
«Скажите, что ваш сын умер для вас…»
Но он не умер для нас, он остался таким же честным и благородным, каким был при жизни».
Вот что рассказала мне мать Харро Шульце-Бойзена. Прощаясь, она показала мне книгу рассказов Максима Горького, которую Харро подарил сестре, написав на титульном листе посвящение. Эта книга стала семейной реликвией. Харро писал:
«Тик-так!.. Тик-так!.. Человеческая жизнь коротка до смешного… С тех пор как люди существуют на нашей земле, они умирают. У меня было достаточно времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Сознание того, что долг выполнен, может спасти человека от страха перед смертью. Честно и мужественно прожитая жизнь — залог спокойной смерти.
Да здравствует Человек, хозяин своих поступков и устремлений, сердце которого охватывает всю боль мира! Ничего не остается от человека, кроме его поступков. Вечно живут только мужественные, сильные духом люди, посвятившие себя служению свободе, справедливости и прекрасному. Это они освещают жизнь таким ярким и мощным светом, что прозревают слепые.
Не щадить себя — наиболее прекрасная и благородная мудрость на земле!
Декабрь 1941 года. Харро».
Вот таким был Харро Шульце-Бойзен».
Чтобы завершить рассказ о последних днях немецких героев-подпольщиков, павших в борьбе с фашизмом, следует вернуться к поискам Леонарда Крума — адвоката из Франкфурта-на-Майне. Вот что он написал через много лет после трагических событий. Оказалось, что он тоже встречался с Гарольдом Пельхау.