Эльяс укладывал под аппаратом очередной документ, нажимал на спуск… фотографировал и считал: тридцать четыре… тридцать пять… тридцать шесть… Тридцать шесть снимков! Перезарядив аппарат, он продолжал считать и фотографировать — всего две кассеты по тридцать шесть кадров!
Камердинер привел все в порядок, убрал аппарат и отнес документы в личный сейф британского посла. Он прикидывал — сколько можно получить за кассеты. Главное — не продешевить!
Вскоре Эльяс побывал в германском посольстве. Ему открыл дверь незнакомый кавас, который, вероятно, сменил его самого на должности камердинера, провел в гостиную и пошел докладывать хозяину. В гостиной за минувшие полгода ничего не изменилось. Он выключил люстру, оставив только настольную лампу, задернул шторы на окнах и уселся в кресло, расположившись так, чтобы лицо его оставалось в тени. Вскоре появился советник Енке в сопровождении супруги — родной сестры немецкого министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа. Эльяс учитывал и это обстоятельство в расчете на успех своего предприятия.
— Очень рад! — воскликнул Енке, здороваясь с бывшим своим камердинером. — Какими судьбами? Где вы теперь?
— У его превосходительства сэра Нэтчбулл-Хьюгессена, — солидно ответил Эльяс.
— Что же вас сюда привело?
Кавас произнес заранее отрепетированную фразу:
— Турция и Германия всегда были друзьями…
— Ну а конкретнее? — спросил Енке.
Эльяс сразу перешел к делу:
— У меня есть возможность фотографировать секретные английские документы. Для начала хочу предложить две пленки. Семьдесят два снимка.
— Что же вы хотите взамен?
— Пока — десять тысяч фунтов за кассету, — выдохнул Эльяс Базна. — Если документы вас заинтересуют, кассета будет стоить пятнадцать тысяч… Только в твердой валюте. Германские марки меня не интересуют.
— Да вы с ума сошли!
— Как хотите… Такие пленки у меня оторвут с руками в любом посольстве… Всякому дорог свой ягненок. — В разговоре Базна любил пользоваться турецкими пословицами, поговорками.
— Пока это гусь в мешке, — в тон Эльясу ответил пословицей Енке. — Сначала надо знать, что это за документы.
— Согласен… Поэтому я и предлагаю пока умеренную цену. Свяжитесь с Берлином. Я могу подождать и позвоню в назначенное время.
— Может быть, лучше поговорить с Мойзишем, — вступила в разговор фрау Енке.
— Это верно, — согласился советник. — Посидите, я приглашу его к нам…
Бывший камердинер семьи Енков знал торгового атташе Леопольда Мойзиша. Впрочем, какой он атташе — разведчик из управления имперской безопасности, оберштурмбаннфюрер, подчиняется непосредственно Риббентропу… Предложение Эльяса — это по его части.