Поздно!.. Поздно!.. Гитлер понял, что все кончено. События давно идут мимо него, и он уже не в силах на них повлиять…
Адольф Гитлер будто постарел на десяток лет — ссутулился, шаркал ногами, поддерживал одной рукой другую, дрожащую руку, глаза погасли… Приближался конец.
На другой день он покончил самоубийством, раскусив ампулу с цианистым калием… Игра его кончилась. Так в казино уходит из жизни азартный, авантюристичный игрок, потерявший свое состояние и надежду на выигрыш…
После самоубийства фюрера Гиммлер прожил еще несколько дней. Он тоже продолжал на что-то надеяться — больше на предсказания гороскопов. Через графа Бернадота, через собственного врача-массажиста Керстена Гиммлер искал встречи то с британским командующим Монтгомери, то с Эйзенхауэром, чтобы добиться сепаратного мира и преградить дорогу наступающим советским войскам. Но было поздно. Надежды Гитлера и Гиммлера на развал антигитлеровской коалиции так и не осуществились.
Берлин капитулировал. Рейхсфюрер Гиммлер, переодетый батраком, был схвачен на дороге бывшими узниками нацистских концлагерей. Мнимого батрака подвели наманикюренные, покрытые лаком ногти… Он попал в плен. Для него тоже все было кончено. Нащупав в кармане ампулу с цианистым калием, Гиммлер торопливо сунул ее в рот и стиснул зубы…
В это время Дюрер был уже в Москве. Возвратившись из Цюриха в Амстердам, он первым же самолетом отправился домой.
А Паннвиц покинул Париж в тот день, когда здесь началось восстание. Но специальная команда гестапо продолжала существовать. Гиммлер держал ее до самого конца, в резерве, рассчитывая, что она еще может ему пригодиться. Не пригодилась! Паннвиц давно уж ловил себя на мысли — надо спасать собственную шкуру.
Он предусмотрел все, чтобы скрыть следы преступлений. Следственные материалы вдруг превратились в секретнейшие документы государственной важности. Из Берлина от начальника гестапо Мюллера пришло распоряжение — сжечь все документы, касающиеся арестованных участников Сопротивления. Это было сделано. Накануне бегства Паннвиц приказал расстрелять последних узников. Расстрелянных закопали у кладбищенской стены в безымянной могиле. Других арестованных уничтожили раньше. Слишком много знали они о Паннвице и его команде.
Итак, свидетелей не осталось. Только Грин. Но Грин сам предложил план, который устраивал Паннвица, тот согласился. Они поедут в Москву! Грин выдаст его за участника немецкого Сопротивления. Оба были уверены, что Москва о них ничего не знает. Для Центра Грин остается подпольщиком-радистом. Это подтверждает последняя радиограмма — его благодарят.