— Лежи, Онда, и не бойся. Ничего не бойся! Задумала ты хорошо. Надо заботиться о старом Мандру. Привык он к тебе. Скучно будет ему без тебя.
Курбу вернулся с оленьей шкурой и длинным белым ремнём из лосиной кожи.
Пижму, тихо приговаривая, накрыл Онду шкурой.
— Не бойся, Онда, хорошо будет! Ничего не бойся.
Курбу сделал посреди ремня петлю и подал отцу.
Пижму не торопясь наклонился, приподнял шубу, надел петлю на шею старухи и опять прикрыл её мехом. Один конец ремня отдал Курбу, другой — старшему сыну, такому же увальню, как и младший.
Сыновья стали по обеим сторонам старухи и ждали.
— Ну! — сказал Пижму, и оба силача изо всех сил стали тянуть концы.
Старуха забилась и задёргала ногами.
Пижму подошёл с каменной палицей в руках и нащупал голову Онды.
Мужчины, старики, женщины и дети следили за ним, затаив дыхание. Некоторые опустили головы и зажмурились. Пижму поднял своё страшное орудие. Тяжёлый булыжник с размаху ударил Онду по темени.
Огромный костёр перед могилой пылал знойными снопами огня. Жители Ку-Пио-Су справляли прощальную тризну.
Она продолжалась уже третий день. Всё население островка окружало могилу.
То и дело кучки людей отправлялись по мосткам за новыми вязанками. Они тащили их на спине или волокли на длинных и коротких полозьях, загнутых впереди, как лыжи, и скреплённых между собой наподобие саней.
Мужчины по временам садились на свои челноки, чтобы закинуть сети и наловить рыбы.
Только что пойманную рыбу тут же пекли на горячих углях, а когда ели, половину бросали обратно в огонь или в сторону могилы:
— Возьми, Мандру! Ешь на здоровье. Ешь и ты, Онда. Вам далеко идти. Надо набраться сил.
Иногда съедали всю рыбу, а в огонь кидали голову и говорили:
— Ты был у нас голова. Возьми себе голову, Мандру! Ешь, она сладкая. — Потом бросали хвост и приговаривали: — Ты была его хвостом, Онда. Куда голова, туда и хвост!
Могилу к этому времени уже прикрыли сучьями и засыпали сверху песком. Но один угол оставался неприкрытым. В это отверстие ставили пищу покойникам. Его оставили также для того, чтобы души умерших могли вылетать по ночам и вновь возвращаться в свой подземный дом. Ребята подползали к могиле и с любопытством заглядывали внутрь.
На третий день из отдушины стал выходить сладковатый и терпкий запах тления. Это означало, что души покойников окончательно отделились от тела.
Тогда дыру в могиле заткнули травой, переплетённой с колючими ветками шиповника. Дыхание покойника, пожалуй, может выходить из могилы. Но, если попробует вылезти сам покойник, он наткнётся на колючки и не пойдёт. Незачем мертвецам шататься и пугать живых.