Раму было скучно. Ему вспомнились дети орды: они не всегда обижали его, когда были сыты — играли… Мальчик сердито поддал ногой валявшуюся около костра ветку. Она подскочила и, перелетев через огонь, упала на другую сторону. Проворно обежав костёр, Рам опять подкинул её ногой. На этот раз ветка попала прямо в огонь, вспыхнула и загорелась. Сухие листья затрещали, огненные искорки поднялись вверх. Языки огня стали ярче. Раму понравилось. Он начал кидать в костёр другие ветки. Расхрабрившись, отбегал к краю поляны, заходил даже за кусты орешника в поисках валежника. Всё, что попадалось, тащил в костёр. Тяжёлые прутья и ветки бросал на полдороге, хватал те, что полегче. Так на поляне накопилась порядочная куча хвороста, но и в костёр Рам накидал столько, что он разгорелся ярким пламенем. Каждую ветку Рам бросал в костёр с размаху, а когда взвивались искры, скалил зубы. Смеяться по-человечески он не умел.
…Когда орда появилась на поляне, измученный Рам упрямо тянул из зарослей тяжёлую корягу, охая, сердито ворча, напрягаясь изо всех сил. Коряга не поддавалась: он тянул её, держа за верхушку, а растопыренные сучья цеплялись за орешник…
Рам сам не понимал — откуда берётся у него такое страшное упорство: он плакал, рычал и тянул, обдирая себе руки. Наконец он вырвал свой трофей из гущи орешника и, подтащив к костру, последним усилием сунул в огонь. Он умаялся и опять хотел есть.
Люди орды нерешительно, но радостно окружили костёр. Он опять пылал ярко, ярче, чем утром, когда они уходили. Почему — об этом никто не задумался. Никто не обратил внимания на усталого и голодного Рама. Его не было с ними во время перехода — этого тоже не заметили. Только Ик, маленький и проворный Ик, с интересом следил, как Рам тащил свою тяжёлую корягу, как сунул её в огонь. Дерево вспыхнуло и затрещало. Ик отскочил и громко завопил от радости и испуга.
Люди подхватили его крик, они прыгали и скакали вокруг огня, но совсем близко не подходили. На рычанье зверей в темнеющем лесу отвечали задорными криками, кривлялись и размахивали руками. Звери к костру не подойдут — побоятся. Это они уже поняли, однако подбросить в огонь ещё топлива никто не догадался.
Мяса было вдоволь. Его крошили острыми рубилами и просто рвали сильными, как у зверей, зубами. То, что не доели, валялось под ногами. Рам тоже сумел ухватить жирный кусок оленины, он жевал, настороженно озираясь: надёжнее было бы отойти в кусты, но там, под ветвями, уже густела темнота. Впрочем, бояться людей не стоило: все были сыты, отнимать у него мясо, когда его так много, никому не придёт в голову.