Когда Мук в последний раз споткнулся, упал и уже не смог подняться, Урр единственный остановился около него. Он стоял долго, не сводя глаз со старика и крепко сжимая в руках свою дубинку. Губы его шевелились, будто он порывался сказать что-то и не мог.
— Мук! — наконец выговорил он со страшным усилием. И, не оборачиваясь, быстро пошёл по отмели, догоняя ушедшую вперёд орду. Он вздыхал и качал головой, полный горького, самому неясного чувства. Великан, сам того не сознавая, любил маленького старика, тому бы не дожить до седых волос, если б его много раз не защищала могучая рука Урра. Но закон орды есть закон: упавшего, ослабевшего оставляют. Мук долго молча смотрел вслед, пока тропинка не скрыла от него людей. Затем, собрав последние силы, он отполз с отмели под прикрытие кустов, в которых и нашёл его Рам.
Убедившись, что враги отказались от преследования, Гау опять встал во главе орды. Он шёл, зорко оглядываясь и прислушиваясь. Орда вступила в места, где обитали другие племена, а каждый чужой — это враг. Все старались двигаться неслышно. При надобности обменивались знаками. Каждый — мужчина или женщина — нёс с собой дубинку или рубило, отнятые у врага. Это было хорошо: ведь искусного Мука с ними уже не было. Не останавливались ни для еды, ни для отдыха: самое важное было уйти подальше, чтобы враги не сумели догнать. Не тратили времени и на охоту, обходились тем, что подбирали: съедобные ягоды, орехи, жирного червяка — всё, что можно схватить и засунуть в рот на ходу.
Солнце совершило свой дневной путь по небу и близилось к закату. Измученные, путники еле-еле волочили ноги, не в силах уже переступать через рассыпанные по песку камни. Начали отставать и самые выносливые. Гау дал сигнал остановиться. Никогда ещё люди орды не слушались его с такой охотой. Еды не было, о ней и не вспоминали: измученное тело просило только покоя. Но покой пришёл не сразу.
Олень был молодой и очень жирный. Голодные гиены это поняли, когда набрели на кости, недоеденные двумя пещерными львами. Однако львы мало что оставили от своей добычи: гиены только раздразнили аппетит, но не насытились. Быстро покончив с объедками, они с досады подняли дикий хохот. Сытые львы проснулись в кустах, сердито зарычали. Мелкая лесная тварь в ужасе разбежалась кто куда.
Крики зверей подняли на ноги засыпающих людей. Вскочив в ужасе, они сбились в кучу, прижались к стене обрыва, нависающей над отмелью. Это давало защиту от нападения сзади и сверху.
Гиены учуяли тёплый человеческий запах. Они спустились на отмель, с диким хохотом изрыли и истоптали весь песок у воды. Глаза их светились в темноте, было слышно, как они громко лакали воду из реки, но подойти ближе не решались: в молчаливой неподвижности людей чувствовалась опасная угроза.