Гирр — сын Агу (Головин) - страница 108
— Порядок! — Грачёв так обрадовался, будто нашёл выход из пещеры.
Вода уходила скорее, чем копилась. Дождь, видимо, прекратился. Из провала в потолке текла тонкая струя. Грачёв собрал в кучу чурки, коряжину и всё, что может гореть. Расколол кругляши, надеясь, что они не промокли насквозь. Мелко нащипал лучину, но костёр развести не смог. В мокрой одежде его бил озноб, а он всё ещё берёг сухую смену, что хранилась в рюкзаке. Таёжники переодеваются в неё только для сна. Не особенно надеясь на успех, Виктор тюкнул коряжину топором. Лезвие отскочило, как от камня. «Смолевая листвяжина!» — обрадовался Грачёв.
Смольё разгорелось легко. Виктор развёл костерок и в первый раз, как ушёл от ребят, вскипятил чай. И не чай вовсе, а пустой кипяток. Грачёв отхлёбывал обжигающую жидкость и блаженно щурился. Его внимание привлекли странные линии на стене. В прямом луче фонаря они малозаметны, да и разглядывать было недосуг. Костёр освещал стену снизу, и в углубления легли тени, они выступили рельефнее. «Наскальные рисунки?» — Виктор глазам не верил.
Грачёв разжёг смолевую головешку, долго стоял у стены, освещая её то слева, то справа. Сомнений не осталось. Фигурки людей и каких-то животных не могла создать вода или иная неразумная стихия. Сделали это руки человека. Виктор перешёл к другой стене. Что-то знакомое чудилось ему в широкой дугообразной линии, а что именно, сообразить не мог. Головешка догорела. Виктор где-то читал, что с наскальных рисунков снимают копии и обнаруживают детали, невидимые при обычном осмотре. Однако для этого нужны профессиональные знания. «Валерия бы сюда», — подумал он.
По расчётам Виктора, Валерий уедет в Москву через два-три дня. Если завтра, в крайнем случае послезавтра выбраться отсюда, можно его захватить. Грачёв пожалел, что потерял столько времени из-за наводнения, и принялся разбирать завал. Какая, в конце концов, разница, днём или ночью работать? Но когда над колодцем нависла ночь, складывать пирамиду в полной темноте оказалось невозможно. Бросать работу тоже не хотелось. Вода размягчила грунт между камнями, они поддавались теперь легче. Поэтому Виктор продолжал разбирать завал, а камни носил и бросал возле пирамиды. Он потерял всякое представление о времени. Исступлённо ворочая камни, Грачёв видел падающий из колодца свет, затем света не стало. Значит, кончилась ночь, был день, а теперь снова ночь. Нестерпимо хотелось есть, голова кружилась, а он выворачивал камень, нёс внутрь пещеры и снова брёл к завалу. Ему казалось, что ещё усилие, и путь будет открыт. Чудилось даже, что ощущает он ночную прохладу близкой реки. Но двигаться больше не мог. Сознание, что Валерия всё равно уже не захватит, успокоило, вернее, опустошило его.