Гвидо ди Одетарэ чаще бывал на западе. Там в основном были дела, связанные с полем действий его службы. На востоке работали другие люди, которым он иногда завидовал. С обветренными лицами, морщинками вокруг вечно смеющихся глаз, с едва уловимым, подхваченным на востоке говором. Даже в уютных кабинетах службы тайных легатов они выглядели так, словно еще вчера впитывали жаркое восточное солнце, грелись у костров холодными степными ночами и готовились применить во внезапном бою кривые клинки и длинные сотторменнахские пистоли.
— Романтика, Гвидо, сплошная романтика. Не то, что к западу от Санторума. Сплошь грязь, нищие деревни и грызня одичавших псов вокруг трупа некогда великой страны, — криво ухмыльнулся кавальеро и быстрым движением кинжала вскрыл пакет.
Спустя полчаса изучения присланных из Димаута бумаг кавальеро налил себе в кубок неразбавленного вина.
— Что за Преисподняя, Гвидо? Западня или правда?
На всех бумагах подписи нотариусов. Печати судей. Печати канцелярии Альтегранде. Печати фельдъегерской службы на конверте. Пять штук — письмо прошло долгий путь.
— Нет, это не западня. Тебя проще убить или бросить за решетку здесь, в Санторуме, — кавальеро сделал долгий глоток. – Это промысел Единого, так и есть! Он отвечает на молитвы.
Письмо и приложенные к нему документы извещали доблестного кавальеро, сеньора Гвидо ди Одетарэ, флаг-гиованте конноегерского эскадрона, о том, что его добрый дядюшка, сеньор Сергио Лорка, тяжело болен и желает оставить ему в наследство часть дома, приобретенного им в Порто Нуово, что в восточной части Карфеннакского Димаута. А еще извещали они кавальеро о том, что в Порто Нуово надлежит ему быть не позже последнего дня зимы, ибо дольше дядюшка боится не протянуть.
— Ну положим, Гвидо, дядюшку Сергио ты смутно помнишь. Десять, нет, двенадцать лет назад… Кузен матери… А сколько их, наследников? И сколько стоит дом в одном из крупнейших городов колонии, нетронутом Конкистой? – кавальеро еще раз перепроверил бумаги.
Речь шла о здании оценочной стоимостью в четыреста тысяч серебряных марок Домината и всего четырех наследниках.
— Сто тысяч марок, Гвидо. Скажи, мечтал ли ты о такой сумме? – кавальеро хлебнул еще вина и вытер пролившееся с длинных усов.
— Мечтал, — констатировал он и вскочил с табурета.
Этих денег беглецу, изгнанному со службы, хватит на то, чтобы начать новую жизнь. Купить небольшой постоялый двор в колониях, и до смертного одра забыть о политике.
— Синьор Лик тоже так считал, Гвидо. И к чему его это привело?
Спустя десять минут он был готов к путешествию. Деньги, бумаги, оружие, одна смена исподнего. В лошади не было смысла, ибо до порта четверть часа прогулочным шагом, да и не бросать же ее там. Временно укрыться можно будет на любом судне, отправляющемся завтра или послезавтра в Димаут.