Я откинулся на спинку кресла, и она медленно-медленно поплыла вниз.
Я слушал удары своего сердца. С каждым ударом оно билось все медленнее. Холодели руки. Начиная с кончиков пальцев, потом кисть, предплечье, плечо. Я вспомнил о казни Сократа и похожем действии цикуты, но не испугался, а отстраненно подумал, что цикуты не пил. Я стал совершенно равнодушен к происходящему, оно перестало меня волновать. Я реагировал, как кольцо на сигнал: автоматически. В режиме: сигнал-ответ. Критичность — ноль!
Кажется, Дауров просил рассказать все по порядку, ничего не упустив.
И я очень старался ничего не упустить.
Он задавал какие-то наводящие вопросы.
И я был ему безумно благодарен за помощь, потому что мне было очень важно ничего не упустить.
Я вспоминал мелкие детали.
И тут же их выкладывал, боясь забыть.
— Молодец, Анри, молодец, — звучал в моей голове его голос.
И он просил меня вспомнить еще какую-нибудь деталь.
Иногда я отключался совсем и уже не мог вспомнить ни его вопросов, ни своих ответов.
Потом снова приходил в себя, и голова становилась почти светлой. Но желание отвечать максимально честно и подробно никуда не пропадало и в эти минуты.
Наконец, ощущение опьянения исчезло совсем, и я почувствовал, как учащается пульс и теплеют руки.
— Все, возвращайтесь, Анри, возвращайтесь, мы закончили, — сказал Дауров. — Не зря потратили электроэнергию. Ну, совсем не зря! Как вы себя чувствуете?
— Почти хорошо, — сказал я, садясь. — Даже голова не кружится.
— Вот! А вы говорите кофеин. Максимум чашечка кофе.
— Не откажусь, — сказал я.
— Вот и хорошо. За кофе и обсудим результаты нашей беседы.
— Я половину не помню, — признался я.
— Это нормально, — сказал Дауров. — Ничего, БП все записал.
— Георгий Петрович, можно нам с Анри еще обменяться парой слов наедине? — попросила Камилла.
— Нет, госпожа де Вилетт, — жестко сказал Дауров. — Вы уже поговорили.
Когда мы вышли в кабинет, кофе нас уже ждал. За окном было совсем темно, только сиял огнями деловой центр города.
Я понял, что не знаю, сколько времени: кольцо осталось у Леши. За два с лишним года относительной свободы, я отвык спрашивать «который час».
— Камилла, сколько сейчас времени? — тихо спросил я.
— Два часа десять минут, — сказала она.
— Леша, верните Анри кольцо, — вмешался Дауров.
Это был хороший признак, просто очень хороший.
Я надел кольцо и тут же сообразил, что, возможно, зря радуюсь, просто во время обсуждения «беседы» Дауров хочет наблюдать мои адреналиновые всплески.
— Анри, садитесь, — сказал он.
И сел рядом.