— Ты можешь организовать свой лагерь. Третью силу.
— Спасибо за идею.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Смотря, кому меня передадут.
— Думаю, мне.
— Останусь.
Георг поставил чашку.
— Ладно, мне надо идти. Кстати, господин и тебя хочет видеть.
На этот раз их пустили. Товаби лежал на полу палатки, на поролоновом походном коврике. Рядом сидел Иной Себастьян Мещерский и складывал в пакет медицинские инструменты. Себастьян поднял голову и строго посмотрел на вошедших карими глазами.
Хотя Высшие столь же самозабвенно занимались селекцией Иных, как последние селекцией низших, отбор шел на интеллект и телепатические способности, так что Иные обладали в основном вполне заурядной внешностью. Как нескладный Георг с его слишком длинными руками и ногами. Но Себастьян был по-настоящему красив. Правильный овал лица в обрамлении мягких каштановых волос, нос с горбинкой и ямочка на подбородке. И к тому же эти большие шоколадные глаза с длинными ресницами, как у девушки. Андрей был уверен, что такое сочетание генов получилось случайно.
— Себастьян сделал мне еще одну операцию, — слабо сказал товаби.
— Входи, Георг, садись. Андрей, ты тоже.
Товаби приподнялся на локте. Себастьян бросился к нему и попытался уложить. Тот махнул рукой.
— Хуже не будет. Георг, твой дери уже вернулся?
— Пока нет, ваби.
— Ладно, ждем. Вы знаете, что сегодня пятеро дериСебастьяна ушли к Роману? При живом хозяине.
Георг посмотрел на товаби большими глазами.
— Сами?
Себастьян опустил глаза и кивнул.
— Пятеро дери из девяти?
— Да. Я, наверное, был с ними слишком мягок.
Георг пожал плечами.
— От меня не бегают. Хотя нельзя сказать, чтобы я им руки выкручивал.
— Ты жестче. Это по всему видно. По тону, по поведению. Мне, наверное, не следовало иметь дери, кроме слуги. Занимался бы одной медициной!
— На Земле у тебя было все прекрасно, — успокоил Высший. — А здесь не ты один такой. У Сильвестра Панова ушли двое, у Инны Полонской — трое, у Дария Вассермана — один, у Вениамина Ленского — двое.
— Ну, уж последнее… — протянул Георг.
— Тем не менее…
В разговоре пошли недоговорки, и Андрей почувствовал себя совершенно лишним. Впрочем, он чувствовал себя лишним с самого начала. Все, что здесь обсуждалось было внутренним делом Иных.
«Товаби, мне выйти?» — мысленно спросил он.
— Нет, — вслух ответил тот. — Разговор и тебя касается.
Андрей не представлял себе, с какой стороны его может касаться этот разговор. Советовались с ним, что ли? Абсурд! Это все равно, что охотнику советоваться со своей собакой. Или угрожали? Да не было в этом угроз! Тогда надо было бы расписать, сколько дерибыло убито при попытке к бегству, а не скольким удалось благополучно «уйти». Это было скорее демонстрацией слабости, а не силы.