Но ей ответил не Чейз.
Ей ответил Джек:
— Ты вспомнил совсем другое, не так ли, Чейз? Ты вспомнил обо мне, о моих родителях.
— Да, — кивнул Чейз. — Мне жаль.
— Все в порядке, — заверил его Джек, ошеломленный этим совпадением.
Джек много лет тщательно скрывал тайну гибели своих родителей. Это были его личные переживания, которые он не хотел выносить на публику. Несколько недель назад он, к собственному удивлению, раскрыл правду Чейзу Кинкейду, считая, что этому человеку он может доверять. Такое же доверие он испытывал и к Стефани, женщине, с которой он когда-нибудь поделится своими тайнами, своими чувствами, своими мечтами.
Сейчас она смотрела на него очень встревоженно.
— Ваших родителей? — повторила она.
— Они были убиты тринадцать лет назад массовым убийцей. Человек с ружьем вошел в ресторан и открыл огонь. Это случилось через несколько недель после того, как родители Чейза погибли в огне на озере Тахо. Чейз, несмотря на тяжелую потерю, написал мне письмо, полное сочувствия.
— О, — прошептала Джиллиан, — мне очень жаль.
В ее красивых глазах плескалось сострадание, но через несколько секунд она снова перевела взгляд на Чейза.
В ее глазах была любовь и гордость, и Чейз без труда прочитал эти эмоции, потому что испытывал то же самое, когда Джек рассказал ему об этом письме, полном сочувствия и утешения, — письме, написанном его благородным братом-близнецом.
Поймав взгляд Джиллиан, он снова почувствовал, что околдован прекрасной иллюзией, и ему снова пришлось напоминать себе, что это на самом деле и есть иллюзия. Ведь если хотя бы предположить, что Джиллиан замечательная женщина без тени фальши, то сам Чейз Карлтон был не более чем мираж, зеркальное отражение своего светлого брата, но в отличие от него он был жестоким, злым, раскаленным от гнева… и уж конечно, совсем не тем человеком, при взгляде на которого глаза женщины могли бы наполняться любовью и нежностью.
— Мне тоже очень жаль, Джек, — вздохнула Стефани.
Ее голос был нежным, сочувствующим, она не могла высказать свои эмоции, но они ярко отражались в ее глазах. «Я тебя понимаю, — говорили ее глаза. — Я понимаю твою печаль, твой гнев и твою боль».
«Я тоже понимаю тебя, — отвечали голубые глаза Джека. — Я понимаю твою печаль, и я думаю, что глубоко внутри тебя тоже сидит гнев. Расскажешь ли ты мне об этом, Стефани? Доверишься ли ты мне?»
Внезапно наступившую тишину нарушила проснувшаяся Энни. Она спала у ног Чейза, убаюканная звуком человеческих голосов. Но когда эти голоса смолкли, она проснулась и навострила уши.
Причиной тишины был Джек, и именно теперь он постарался разрядить обстановку: