Иллюзии

Сен-Жан-Кап-Ферра, Франция

11 ноября 1959 года

— Здесь второй ребенок…

Это были последние слова, которые услышала Клаудиа Грин, перед тем как потерять сознание, и первые, которые она вспомнила, придя в себя.

Она была в своей спальне на вилле, в той самой, где родила двух детей. Сейчас комната была слабо освещена золотистым светом фарфоровой лампы, и, вглядевшись в полумрак, Клаудиа обнаружила, что за время ее глубокого сна, в который ее насильно погрузили — салфеткой, пропитанной эфиром, чья-то рука осторожно, но твердо закрывала ей нос и рот, — все следы величайшей тайны природы, свершившейся в этой комнате, бесследно исчезли. В спальне не осталось никаких напоминаний о недавних родах, и пока она спала, ее помыли и переодели в чистую рубашку.

Как долго она находилась в этом глубоком сне без сновидений?

Оглядевшись вокруг, она поняла, что прошло всего несколько часов. Первый ребенок, здоровый маленький мальчик, провозгласил свое появление на свет сильным криком где-то вскоре после полуночи. Безлунное зимнее небо было еще чернильно-черным, но на горизонте занималась заря, и ее бледно-золотистые пальцы осторожно приподнимали черный покров ночи.

Клаудиа надеялась, что этот новый день будет великолепным и встретит лучезарной улыбкой ее только что появившихся на свет детей.

Внезапно и бесцеремонно ее вырвал из созерцания великолепия пробуждающегося дня и вернул в полузатемненную комнату скрип широко распахнувшейся двери.

А почему, собственно, Виктор Кинкейд должен стучать? Никакое его вторжение уже не могло быть более интимным, чем то, что было у нее с этим незнакомым красивым мужчиной, который во всех отношениях — за исключением самой близости — был для нее фактически посторонним человеком. Благодаря Виктору Кинкейду она произвела на свет две новые жизни, и, находясь вчера в этой комнате, он внимательно наблюдал, как она рожала этих младенцев.

— Мы уже уезжаем, — проговорил Виктор как всегда вежливо и отчужденно. И лишь потом задал главный вопрос: — С тобой все в порядке?

— Да. Спасибо. Дети уже достаточно окрепли, чтобы отправиться в путешествие?

— Дети? — удивился Виктор. — Ребенок всего один, Клаудиа.

— Нет, — возразила она, смело глядя в холодные темные глаза. — Я знаю, что был и второй ребенок.

Суровое лицо смягчилось, и Виктор со вздохом произнес:

— Да, был и второй ребенок, тоже мальчик. Но еще до его появления на свет доктор определил, что он родится мертвым. Вот почему тебе дали эфир — в надежде, что ты этого не вспомнишь.

— Да, я поняла, — грустно вздохнула Клаудиа. — Где он?