Волна побегов и обличительный материал в «Плейн дилер» привели к давлению на администрацию. Слежка за пациентами усилилась, правила ужесточились, наказания стали суровее. Постоянные обыски и общая напряженность показали аллену, что руководство прознало о готовящейся смуте. Из зоотерапии забрали главных действующих лиц.
Охранники избивали пациентов, требуя информации. Несколько пациентов были брошены в карцер без объяснения причин. Появилась информация, что восстановительную терапию скоро совсем прикроют.
От сотрудника больницы аллен узнал, что всех, кто находится здесь по закону Ашермана, отправят обратно в тюрьмы. Хаббард таким образом надеялся удалить потенциально опасных пациентов, которые контролируют восстановительную терапию и оказывают влияние на других пациентов и отдельных санитаров.
Лидеры восстания решили, что откладывать операцию нельзя – это ослабит их силы и поставит под угрозу весь план.
– Решено, – произнес Зак. – Начинаем войну в следующий понедельник – Черный понедельник.
аллен не сказал Мэри о готовящемся бунте, но предложил, чтобы она во вторник расплатилась за комнату и вернулась в Афины. Он знал, что к моменту ее посещения в три часа в понедельник территория будет оцеплена и она не попадет внутрь. Однако аллен хотел бы, чтобы она увидела происходящее снаружи – и потом рассказала общественности, что́ на самом деле произошло в Лиме.
Не вдаваясь в подробности, он поведал ей об идее Арни Логана собрать рассказы и письменные показания пациентов про издевательства в больнице и сложить их в металлический ящик. Они с Арни оторвали асбестовую набивку с отопительных труб и выстлали ящик изнутри, чтобы защитить документы от огня, укрепили его стальными лентами и снаружи написали: «Для полиции и ФБР».
Содержимое ящика докажет миру, что условия в Лиме гораздо хуже, чем сообщала «Плейн дилер».
– Если со мной или другими пациентами что-то случится, если тебя не пропустят ко мне в понедельник, свяжись с журналистами. Пусть потребуют этот ящик.