Билли ощущал удовлетворение, что наконец полностью контролирует свою судьбу.
Он видел за стеклом больничное начальство: суперинтенданта Закмана и доктора Линднера, а также психолога, соцработника, директора образовательной части, старшую медсестру и еще двоих незнакомых, в костюмах и при галстуках.
Они пытались взять верх, устанавливая правила. Не помогло. Тогда стали говорить, что это противно его религии, и пригласили священника.
Когда он никак не отреагировал, вспомнили, что, хотя мать его католичка, в документах указано, что покойный отец был евреем. Позвали раввина. Тот, узнав, что Билли тридцать два, спросил:
– Пытаешься перещеголять Христа?
У Билли раз за разом допытывались, чего он хочет, а он отвечал:
– Ничего.
Они продолжали действовать из предположения, что он чего-то хочет и если они выяснят, чего же именно, и ему это обеспечат, он прекратит свою бредовую голодовку.
Возбужденные журналисты звонили каждый час, чтобы узнать о его состоянии. Удивительно, думал он, что им не все равно.
Одна из медсестер расплакалась, умоляя его поесть.
Он чувствовал, что персонал и руководство больницы проникаются к нему симпатией. Им страшно не нравилась эта история. Они чувствовали беспомощность, понимая, что проиграли и перед ними человек, который по своей воле уходит из жизни.
Опыт с Чалмером научил его пассивному сопротивлению. Он пережил те муки и не сломался, а значит, никто и ничто его не сломит.
У него раздулся живот. Десны кровоточили. Зрение мутилось, и когда он проводил рукой перед глазами, в воздухе оставались следы.
Он проснулся посреди ночи, обливаясь потом, и сказал вслух, обращаясь к миру:
– Ты очень постарался!
С трудом дойдя до раковины, поглядел в зеркало и увидел желтые запавшие глаза, обведенные черными кругами. Изможденный и слабый, он знал, что конец близко. В глазах начало темнеть, но усилием воли он не потерял сознание и сделал глоток воды. Ощущение было очень странное. Чего-то не хватало. Он прислушался. Никаких звуков. Ничего. Только тишина.
Он понял, что все они исчезли – артур, рейджен, томми, дэнни, дэвид… Никаких голосов. Никаких людей внутри. Произошло сплавление – не под влиянием лекарств, а изнутри. Его умирающий мозг снова собрал Шалтая-Болтая воедино. В этом, наверное, и секрет. Стать единым – последняя реальность перед погружением во тьму.
Теперь он Учитель, один, без своих верных друзей. Он молча взывал к ним, но ответа не было. И он заплакал оттого, что их потерял.
Его сплавила терапия смертью.
Учитель заговорил вслух. Приставленный к нему санитар подумал, что это последний прилив сил перед смертью, и уведомил руководство. Они пришли посреди ночи, окружили его и стали ждать.