– В ведении Департамента психиатрии больше восьмидесяти трех тысяч душевнобольных пациентов, архив с информацией по ним занимает сто сорок с лишним миллионов мегабайтов.
Разумеется, в файлы пациентов он не проник, но эти люди не могли знать, что он блефует.
– Вы стоите тут и учите меня жизни, даете указания младшему персоналу, как со мной обращаться, а меж тем многие ваши охранники и санитары – отмотали срок. Как обрадуются журналисты! Поэтому я не только требую новый компьютер, но и обещанное обследование за пределами штата. И если меня признают здоровым, то есть сплавленным и неопасным, вы порекомендуете суду меня выпустить.
Он не раз убеждался, что суд в Огайо делает все, что ни попросит Департамент психиатрии. Бюджет в четыреста сорок миллионов долларов в год делал их крупнейшим подразделением в штате. Чиновники-психиатры на самом деле были политиками, и мало кто из судей осмеливался переходить им дорогу. У них была власть, и он решил во что бы то ни стало привлечь их внимание.
Они извинились, сказав, что должны обсудить это между собой, а когда вернулись, то сияли улыбками.
– Мистер Миллиган, можно вас на минутку?
– Конечно, – ответил он и показал головой на приставленного к нему санитара: – Хотите, чтобы моя обезьяна тоже послушала, или будем соблюдать конфиденциальность, как и положено в медицине?
– Ах да, круглосуточное наблюдение отменяется.
Он понял, что они настроены вести переговоры.
– Мы под большим впечатлением от того, как вы проделали все это, самостоятельно освоив компьютер. У вас, несомненно, хорошие способности. Надо бы направить эту энергию на что-то полезное.
– И как это сделать в тюрьме? – спросил он.
– Нет-нет… Мы будем придерживаться первоначального плана. Нужно вернуться к тому, что мы делали раньше. Поговорим с Шейлой Портер. Начнем с привлечения сюда специалистов, чтобы оценить ваше состояние, а потом, возможно, в течение недели, вы съездите к психиатру в Бостон.
Они и раньше упоминали осмотр в другом штате, но ничего не делали.
– Ладно, – сказал он. – В Бостоне я еще не бывал.
Они сдержали слово.
Сначала психиатр, нанятый центром Моритца, побеседовал с ним пятого января тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года и записал в журнале следующее:
…Как психиатр могу с достаточной степенью медицинской уверенности заявить, что мистер Миллиган более не соответствует критериям опасности для себя и окружающих. По моему мнению, ему не требуется заведение строгого режима, такое как Судебно-психиатрическое отделение имени Тимоти Моритца.
Симптомы душевного расстройства, а именно депрессии и/или диссоциативного расстройства идентичности, не проявляются свыше шести месяцев, и, по моему мнению, показания к госпитализации, согласно приказу суда, отсутствуют.