Когда Алан Голдсберри узнал о побоях, то подал жалобу в суд. В ответ судья Кинуорти направил к Миллигану местного адвоката Джорджа Куотмана. Куотман привлек ФБР и добился, чтобы медицинское освидетельствование его клиента было произведено не в госпитале, а в гражданской больнице Лимы.
Заключение врачей было кратким и по существу: «Обширные гематомы на груди и лице. Шесть шрамов на спине, характер нанесения – как от кнута».
Однако Дэвид Бауэрс, прокурор округа Аллен, сообщил СМИ второго января тысяча девятьсот восьмидесятого года, что с персонала госпиталя сняты обвинения в ненадлежащем обращении с Миллиганом и что рубцы и синяки «не были следствием действий персонала». Бауэрс, согласно сообщению информационного агентства «Юнайтед Пресс Интернэшнл», отказался комментировать вопрос, что же послужило причиной телесных повреждений.
Пошли слухи, что синяки на лице Миллигана стали результатом случайного падения, а раны на спине он нанес себе сам.
Когда Миллиган вернулся в госпиталь, его направили не в блок «А», а в тускло освещенное «мужское отделение» – единственное место в этом лечебном заведении, где велось непрерывное круглосуточное наблюдение.
Суперинтендант Хаббард распорядился временно перевести его сюда после того, как ФБР пообещало вернуться с проверкой, чтобы удостовериться, что у Миллигана нет новых «случайных» или «нанесенных самому себе» травм.
аллену помещение казалось склепом – толстые стены, без окон, за исключением одного, выходящего на сестринский пост. Флуоресцентные светильники на потолке были выключены, горела одна слабая лампочка, торчащая из стены над окошком медсестер.
Со стороны соседней кровати из-за занавески слышались звуки отсасывающей трубки и постоянное шипение аппарата искусственного дыхания, они сопровождались низким гортанным клокотанием человека, которого заставляют дышать. Пищал кардиомонитор. аллен сообразил, что дела его соседа – совсем дрянь. Было любопытно, но он не рискнул встать с постели и заглянуть за занавеску, потому что дежурный медбрат все время пялился сквозь окошко. аллен попытался игнорировать бросающие в дрожь звуки, но уснуть смог только на рассвете.