– Миллиган, от вас у персонала уже нервный тик.
аллен окинул его неторопливым взглядом:
– Что вы предлагаете? Вы знаете, что мне не место в отделении строгого режима, а между тем меня держат здесь уже почти полгода. Вы, доктор, прекрасно знаете, что мне здесь не место. Но все делают вид, что так и надо.
– Хорошо! Хорошо! Вам не место в блоке пять/семь.
аллен подавил улыбку. Он знал, что санитары из-за него уже грозились поувольняться.
Неделю спустя его перевели в блок открытого типа.
аллен вошел в свою новую комнатушку в шестом блоке и увидел, что на окнах не было дополнительных металлических сеток, только решетки. Он выглянул во двор двумя этажами ниже, и у него отвисла челюсть.
– Стойте! Это же олень!
– Оленя никогда не видел? – спросил незнакомый голос.
аллен обернулся:
– Кто это?
– Я, – ответил голос, – твой сосед.
аллен заглянул в соседнюю комнату и увидел огромного афроамериканца, который отжимался от пола.
– Откуда ты взялся? – спросил тот.
– Меня только что перевели, – ответил аллен.
– Тогда привет, я Зак Грин.
– Там внизу олень!
– Ага, их там даже два. Я сам здесь только неделю, но все время за ними наблюдаю. Еще есть гусь и кролики. Они сейчас попрятались, но на закате вылезут.
аллен распахнул окно и бросил оленихе пончик. Когда та его съела и подняла глаза, он оторопел от мягкости ее взгляда.
– Как ее зовут? – спросил аллен.
– Я почем знаю?
– Пусть будет Сьюзи.
Она ускакала, и у аллена на глаза навернулись слезы – она свободна, а он заперт. Он принялся расхаживать по комнате.
– Господи, до чего хочется вот так побегать!
– Кто тебе мешает? Выйди на улицу.
– В смысле?
– В шестом – полусвободный режим. Внутри можно ходить свободно, а если отметишься в журнале, то и во дворе побегать. Они тут поощряют упражнения.
аллен не верил своим ушам.
– Я могу просто взять и выйти из здания?
– В любое время.
аллен робко ступил в главный коридор и с колотящимся сердцем глянул направо и налево. Его так долго держали взаперти, что он не знал, чего ожидать. Потом обнаружил, что идет, все прибавляя шаг, почти бежит, но все-таки сдерживается, поскольку вокруг люди. Так он шел, шел и шел… Даже вспотел, что было приятно. Походив кругами, он наконец набрался храбрости, открыл дверь и вышел во двор.
Шаг перешел в рысь, потом в бег, а потом он помчался вокруг здания во всю прыть, топая по бетонным плитам, ощущая, как ветер треплет волосы и холодит кожу. Он остановился перевести дух и покачал головой. По щекам, от давно позабытого ощущения свободы, текли счастливые слезы.
И тут у него в голове кто-то произнес: