На просьбу суммировать выводы доктора Бокс он ответил:
– Она сочла, что Лима не подходит для пациентов с диссоциативным расстройством идентичности, и предложила в качестве альтернативы для лечения Миллигана несколько других заведений как в штате Огайо, так и за его пределами.
После перерыва в тринадцать тридцать свидетельскую трибуну занял суперинтендант Лимы Рональд Хаббард, тучный мужчина с массивным колышущимся двойным подбородком. В руках у него было несколько папок. Когда помощник Голдсберри, высокий и худощавый Стив Томпсон, осведомился, принес ли он записи врачей и медсестер, как ему было предписано, Хаббард открыл папку, быстро ее пролистал и закрыл со словами:
– Да, они здесь.
Он заявил, что тоже узнал о постановлении суда от десятого декабря лишь за десять минут до начала этого заседания.
– У меня их такая куча, этих постановлений, – пояснил он. – Если вы говорите, что да [мне его приносили], я не буду спорить. Но я не помню.
Хаббард смутился, когда Томпсон спросил про записи, касающиеся первого месяца Миллигана в Лиме. Медленно перелистал документы и в конце концов признал, что, хотя Миллиган был переведен в Лиму пятого октября тысяча девятьсот семьдесят девятого года, записи, которыми он располагает, начинаются с тридцатого ноября.
Удивленный Томпсон засыпал его вопросами.
– Где обычно хранится такая конфиденциальная документация?
– В отделении. В кабинете, где хранят препараты, в металлическом сейфе.
– У кого есть к ней доступ?
– У врачей, соцработников, санитаров и медсестер.
Когда Томпсон попросил назвать даты записей медсестер и другого персонала, которые принес с собой Хаббард, суперинтендант сконфузился и медленно пролистал папку. Несколько раз перевернув страницы, он признал, что в папке недостает и многих записей. Помимо пропавших документов за октябрь и ноябрь, отсутствовали какие бы то ни было записи за декабрь и начало января тысяча девятьсот восьмидесятого года. В наличии были только записи конца января – начала февраля восьмидесятого года.
В зале заседания стали перешептываться.
– Может быть, документация мистера Миллигана хранится еще где-то? – спросил Томпсон.
Хаббард покраснел, похлопал рукой по папке и ответил:
– Это все, что есть.
На заседание четырнадцатого апреля Алан Голдсберри также вызвал доктора Джудит Бокс. Доктор Бокс не видела Билли Миллигана с тех самых пор, как Вермелен попросил ее оценить его состояние в Лиме. Еще до заседания у нее сложилось впечатление, что от нее ждут опровержения диагноза диссоциативного расстройства идентичности. В Департаменте психиатрии ей намекнули, что требуется ее помощь. Возмутившись, она позвонила Алану Голдсберри: