– Хотят, чтобы я их выручила, сказав, что он не множественник. Особенно удивляют правила, которые установили для Миллигана в Лиме, – ему даже не разрешают писать. А на мой взгляд, запереть кого-нибудь в лечебном заведении и не разрешать пользоваться карандашом – это полный абсурд. Сразу ясно, что персонал Лимы не намерен выпускать Билли Миллигана! Так что, если я могу чем-то помочь, только дайте знать.
После того как доктор Бокс поклялась говорить только правду, Голдсберри попросил ее вкратце перечислить факты своей профессиональной биографии. Она ответила, что училась на психиатра в Австралии, а с семьдесят девятого года состоит в штате Департамента психиатрии Огайо и что в том же году ей поручили навестить Миллигана и дать оценку его лечению в Лиме. Ее предыдущий опыт с диссоциативным расстройством включал лечение пациента в течение года и двух месяцев, а также встречи и общение с почти тридцатью другими с тем же диагнозом. Она совещалась с Дэвидом Колом и Корнелией Уилбур, лечившей Сибиллу, и они оба подтвердили ее точку зрения, что, хотя Миллигану помогло бы правильное лечение, в Лиме он его не получает.
На вопрос, смогла ли она поставить диагноз на основании своих встреч с Миллиганом, она ответила, что их беседы подтвердили правильность диагноза.
– Человек, который ложился спать вечером, проводил в сознании всего два-три часа в день. Миллиган постоянно переключался между разными личностями.
Она добавила, что ему может пойти на пользу лечение, но что таковое возможно только в специальных лечебных заведениях. Она была знакома с заявлением доктора Кола о минимальных требованиях для успешного лечения диссоциативного расстройства и рекомендовала, чтобы лечение Миллигана проводилось в соответствии с этим документом.
Во время следующего перерыва Миллиган передал адвокатам записку. Сейчас он стив, говорилось в ней. рейджен усыпил Билли-О и поручил стиву сделать заявление.
Когда ему дали слово, он дерзко оглядел собравшихся.
– Да оставьте уже вы его в покое! Билли давным-давно спит. Вот когда выйдет из тюрьмы, тогда и пойдет к доктору Колу.
Больше он ничего не сказал.
После заключительного слова представителей обеих сторон судья Кинуорти объявил, что берет на вынесение решения две недели – до двадцать восьмого апреля включительно.
Несмотря на постоянные попытки Линднера препятствовать общению Миллигана с автором этой книги, протест, поданный Голдсберри в прокуратуру, вынудил больницу снять ограничения. Через несколько дней после судебного заседания заместитель генерального прокурора А. Дж. Белинки лично позвонил писателю, чтобы сообщить, что распоряжение Линднера аннулировано и ему позволено навещать Миллигана в любое время в приемные часы. Охране было приказано пропускать его вместе с магнитофоном.