Дорогая ворона!
Я получил твое письмо. Большое спасибо!
Сначала я хорошенько его просушил, а потом уже прочитал. Как интересно!
Я всегда очень радуюсь, когда получаю от тебя весточку. Извини меня, пожалуйста, если я все-таки немножко почирикаю от удовольствия.
А знаешь, если я смотрю наверх, то всегда представляю, что там сидишь ты. На нижней ветке дуба.
Твои перья блестят на солнце.
Мне кажется, что ты каркаешь очень красиво. Грустно, но именно поэтому и красиво!
Воробей
Когда черепаха лежала у себя под панцирем,
а мимо проходила белка она притворялась, что спит, и не отвечала, если белка стучала ей в панцирь. Тогда белка ненадолго задумывалась, чесала себя за ухом и писала на панцире:
Привет, черепаха!
Как дела?
Белка
Черепаха чувствовала, что написано у нее на спине, и кричала в ответ:
— Хорошо! Очень хорошо!
Она очень гордилась, что может чувствовать письма. Потому что, признаться честно, читать она не умела.
— А как ты тогда чувствуешь письмо? — спросил ее как-то сверчок, когда черепаха однажды встретила его во время небольшой прогулки и рассказала, что написала ей в то утро белка.
— Ну… — сказала черепаха. — Это долгая история. Мне нужен целый год, чтобы все тебе объяснить.
— Год? — удивился сверчок. Он никогда еще не слышал о годе.
— Да, — неуверенно кивнула черепаха. Она тоже не очень хорошо знала, что такое год, но думала, что это должно быть очень долго. — Целый год и деревянная палка. Вот что мне надо.
— Ну да, — произнес сверчок.
Больше он ничего не спрашивал и стал смотреть себе под ноги.
Так они просидели рядом довольно долго.
— А я могу расшифровать письмо по запаху, — вдруг сказал сверчок.
— Да что ты! — удивилась черепаха.
— Да, — кивнул сверчок.
Он сунул нос в розовый куст, понюхал и сказал:
— Здесь написано: «Уважаемый сверчок! Мы очень высоко вас ценим. Все звери».
Черепаха выпучила глаза и тоже сунула нос в куст.
— Пахнет розами, — удивленно проговорила она.
— Да. Но их здесь нет, — возразил сверчок.
— А я их чувствую, — сказала черепаха.
Сверчок снова понюхал розовый куст и сообщил:
— Сейчас я чувствую: «Дорогая черепаха! Сверчок прав! Но сейчас ему уже пора идти. Аксолотль».
— Аксолотль? — широко распахнула глаза черепаха. — Он здесь?
— Конечно, нет, — сказал сверчок. — Это его письмо. Если бы он был здесь, зачем бы ему было писать? Но мне пора. Этим пахнет, я чувствую.
Черепаха кивнула, и сверчок в несколько прыжков исчез из вида.
А черепаха медленно поплелась домой. Она была довольна. Уметь чувствовать письмо казалось ей вполне достаточным. В глубине души она надеялась когда-нибудь почувствовать письмо от кита или носорога. Или письмо от кого-нибудь, кто предложил бы научить ее петь. Распевать во всю глотку, об этом она иногда мечтала.