При этом ничего жесткого в ее внешности не было: загорелая даже зимой, круглолицая, щекастая, с челочкой. Она умела шутить. Но в классе она говорила голосом укротителя тигров.
Вначале мы пытались устраивать тематические вечера, встречи с разными городскими знаменитостями, а потом выдохлись. Шел конец четверти. И субботние вечера превратились в элементарные вечера танцев.
Неприятности начинались с первыми звуками радиолы в нашем переулке.
У ворот школы скапливались по субботам местные хулиганы. Они любой ценой пытались просочиться на танцы, а мы со Светланой Сергеевной любой ценой пытались изолировать от такого «инфекционного контакта» наших учеников.
Старый швейцар наш был глуховат, ворота он запирал изнутри на огромный засов, и проникнуть в школу никто чужой не мог. До начала танцев наши мальчики патрулировали группами в переулке, встречали и провожали девочек. Патрульными командовал Рыбкин и Валерик Пузиков — его приятель. Или они нашли язык с хулиганами, или выполняли свои обязанности сверхбдительно, но никаких драматических происшествий у нас не было месяца два, пока однажды в зал, где я сидела около радиолы, составляя программу танцев вместе с Дроботом, не вбежали перепуганные девочки.
— Ой, Марина Владимировна, скорее идите вниз, Свету чуть не убили!..
В вестибюле я увидела на стуле Свету Забелину. На лице ее лежал носовой платок, быстро набухавший кровью. Тут же толпились взбудораженные девочки и непрерывно трещала Майка, ее подруга, самая любопытная и болтливая девочка нашего класса.
— Я ей говорю: молчи, не связывайся, — а вы же знаете, какая она! Как это можно — ей слово, а она смолчит?! Ну она и ответила ему и раз, и другой, да еще с усмешечкой, пока не довела…
Выяснилось следующее. Света постоянно опекала Майку. Не видя ее на вечере, она пошла к трамвайной остановке ее встретить. Света никого никогда не боялась. Она была очень красивая. Майку она встретила, а с патрульными разминулась. И обе девочки подошли к воротам школы, у которых толпились хулиганы. Какой-то парень, «не местный» — Майка это отметила с полным знанием дела, — стал ее задирать. Майка отчаянно стучала в ворота. Наш швейцар ничего не слышал, а дежурные по вестибюлю разлетелись, конечно, по школе.
Парень ругался и нахальничал, и Света стала его высмеивать, и тогда он ударил ее по лицу, «чтобы фасон не давила». Тут Майка так истошно заорала, что швейцар ее наконец услышал и впустил девочек в школу.
Я приподняла платок на лице Светы и увидела, что у нее не просто ушиб, а рана. Светка не плакала, только с удивлением смотрела на нас. Очевидно, в шоке она еще не чувствовала боли.