Учиться долго, четыре года. За это время много воды утечет, может, и унесет с собой ненавистный брак. И в академии мама не достанет меня со своими придирками и запретами на тренировки. И там будут Лас с Вейсом. Мы еще покажем магическим ромашкам, что такое клан Сантерн!
— Так и быть, учиться поеду, но у меня есть условие.
— Мала еще условия выставлять! — мгновенно вскинулась мать. Но потом добавила: — Ну?
— Свои вещи собираю сама.
Она некоторое время буравила меня подозрительным взглядом, потом кивнула.
— Так и быть. Но если попробуешь забыть хоть что-нибудь важное, приедешь обратно, так и знай. И отсюда уже отправишься только замуж.
* * *
Мы больше трех часов мотались по рынку, покупая форму, учебники, справочники, ингредиенты для зелий и заготовки для простейших артефактов. Заготовки, как и тренировочное магическое оружие, оставили напоследок, а когда пришла пора платить за них, вдруг обнаружилось, что у нас нет кошелька.
— Как же так, — мама в тысячный раз перебирала вещи, — ведь был же… Заплатив за походный столовый набор, я сунула его в сумку, потом еще раз проверила…
— Пойдем уже.
Отпихнув в сторону кучу, которой не суждено было стать нашей, со злорадством посмотрела на аккуратно уложенный в центре круглый магический шар на цепи. Алый, с похожей на желток сердцевиной, которая слегка сияла, отзываясь на прикосновение. Чисто внешне он был неплох. Мама и правда выбрала лучшее в этой лавке. Лучшее из возможного.
Вот только любому, даже самому красивому и потенциально сильному магическому шару я бы предпочла простой грубо сработанный железный меч — оружие боевиков. Руки сами сжались, словно в них легла рукоять любимого Сорванца, пахнущая железом и кожей, моим собственным потом, впитавшимся за годы тренировок.
— Потом вернемся. — Дернула мать за рукав, на самом деле лелея надежду, что возвращаться не придется: вдруг родители передумают… Хотя нет, раньше небо расколется, чем они передумают.
— Потом может и не быть, — проворчал низкорослый бородатый торговец.
Мама ему плешь проела, требуя самое лучшее, но при этом недорогое, а теперь, когда выяснилось, что все его страдания напрасны, доброжелательность слезла с него, как лак со старой миски.
— Оставьте для нас, мы придем и заплатим, — распорядилась мать.
— Вот еще, оставлять! — Торговец принялся сгребать вещи куда-то под прилавок. — Нет уж, платите сейчас или уходите и не возвращайтесь! Развелось тут мошенников.
— Да как вы смеете! — Мать вспыхнула, как хорошо просушенный хворост. — Я Алтея Сантерн! За оскорбление ответите!
Началось… Мать, в венах которой как раз и не текло ни капли крови Сантернов, обожала козырять нашей фамилией тут и там. Вот и сейчас, только ей показалось, что честь клана задета, как готова сцепиться, не понимая, что этим опускается на один уровень с рыночным торговцем. Но не успела я и слова вставить, как сзади раздался приятный мужской голос.