– Что вы делаете? – спрашиваю я. Она поворачивается и смотрит на меня.
– Это, – отвечает она, жестом приглашая меня повернуться.
Земля буквально раскололась, образовав неглубокую пропасть. Она раздвинула землю.
Благословением.
Я так ошеломлена, что не замечаю, как она достает из сумки еще что-то: пару блестящих золотых обручей. Она протягивает их мне.
– Ты будешь носить их на лодыжках.
Я перевожу взгляд с обручей на Кеннан и обратно, прежде чем взять их из ее рук. Они из чистого золота и гораздо тяжелее, чем кажутся.
– Я…
– Сейчас, – приказывает она.
Я ворчу, застегивая их на лодыжках.
– И что теперь?
– Теперь прыгай, – говорит она. Мне требуется секунда, чтобы понять, о чем она просит, – она хочет, чтобы я перепрыгнула через пропасть, с утяжелением на ногах. Это кажется невозможным, хотя до меня постепенно доходит, что, когда она имела в виду препятствия, она имела в виду буквальные препятствия.
Объясняя, она добавляет:
– Благословение – это сочетание физического и умственного овладения телом и его окружением. Только когда твой ум синхронизирован с твоей физической формой, ты можешь начать общаться за пределами твоего тела, с землей. В конце концов, если твое благословение достаточно сильно, оно соединится с энергией воздуха, неба и всего сущего.
Я смотрю на нее с благоговением.
– Я думала, вы ничему меня не будете учить.
Ядовитый взгляд – ее ответ. Появляется слуга и подает ей дымящуюся чашку чая на подносе. Она осторожно делает глоток, прежде чем заговорить, полностью игнорируя мои слова.
– Мы начинаем с физических задач, выходящих за пределы естественных возможностей твоего тела, – говорит она, – ты наращиваешь силу тела и разума. Барду требуется и то, и другое, чтобы проникнуть в царство возможностей и изменить его.
Честно говоря, я понятия не имею, о чем она говорит, но, судя по ее пристальному взгляду, у меня нет другого выбора, кроме как делать то, что она говорит. Кеннан смотрит на меня поверх своей чашки. Ее глаза сверкают жестоким весельем.
Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к пропасти, которая, кажется, зияет еще шире, чем когда я смотрела на нее в последний раз. И, сделав шаг назад, я пытаюсь бежать, прыгать, левитировать…
* * *
Прошло всего два дня, и я не могу больше терпеть. Вчера я бросалась в бесконечно глубокую канаву около семидесяти пяти раз. Обучение – это не столько испытание, сколько метод пытки. Я наполовину убеждена, что Кеннан просто пытается убить меня. Я вся в синяках, и мои ноги ноют от боли еще больше, чем когда я скользнула в ванну прошлой ночью. Она даже завязала мне глаза, видимо, чтобы помочь сосредоточиться, сказав что-то о том, что наша сила исходит из нашего самоконтроля. Но паника, когда я вслепую пробиралась вперед, была еще больше – уверена, мои крики и стоны были слышны по всему замку.